Только б жила Россия - [103]
— Ну, Семен Иваныч, — велел Петр, — устраивай бивак, рядом с ретраншементом, корми людей. Нам на редуты ехать пора. — И вслед. — А где чадо мое милое? Ведь было при полках, если не ошибаюсь?
— Его высочество? Малость приболел, остался в Курске. Скоро нагонит, — политично заметил Мельницкий.
Меншиков усмехнулся, выгнув бровь:
— Вот и свет-Куракин, командир семеновский, в коликах свалился. Причем, не в первый раз!
У Петра вырвалось гневное:
— Почему он, ты, я — и в хвори на ногах? Седой Келин до последнего бьется на валах полтавских, Семен Палий с коня не слезает, а ему за осьмой десяток… Почему, черт побери?!
Свита безмолвствовала, затаив дыхание. В такие минуты лучше не суйся под цареву руку, зашибет и правого, и виноватого, не разбираясь… Мало-помалу Петр успокоился, перестал дергать плечом.
— Ладно, едем к Алларту.
Вскачь понеслись туда, где оба леса — Будищенский и Яковецкий — близко подходили один к одному, образуя дефиле шириной версты в полторы.
Аникита Репнин показал вперед.
— Как на опаре выросли. Ни дать, ни взять — пробка!
— Ну в делах винных ты собаку съел… — усмехнулся Петр.
Поперек поля, в самом узком его месте, протянулась цепь черно-бурых квадратов. Взметывались последние броски земли, пионеры бегом несли сосновые бревна, ставили палисад. Петр на глаз прикинул ранжир укреплений. Вполне подходящ — триста шагов, расстояние доброго фузейного выстрела.
— Весьма плотненько, — заметил Федосей Скляев. — Что твои батареи в заливе!
— От леса до леса, в том и суть, — с довольным видом откликнулся Петр, едва не сказав: от горы до горы. Что ж, не век ворон ловить, в школярах бегать, пора и всерьез приниматься!
Навстречу медленно шел Алларт, возил платком по двойному загривку, громко, с надсадой чихал. Увидев царя со свитой, выпрямился, поправил съехавший галстук, скрипуче отрапортовал:
— Сир! Зекс редутен… — и тотчас по-русски: — Редуты, счетом шесть, готовы к немедленному действию.
— Вижу, Людвиг. Нет слов, до чего споро. А вот и Айгустов. Ну чем порадуешь, бригадир?
— Усиленные белгородские роты с пушками введены по всей линии! — коротко доложил тот, вскинув руку к треуголке. — Солдаты завтракают гречневой кашей.
— Тоже дело!
Шереметев подслеповато щурился то на восток, то на запад, старчески покряхтывал.
— А не обойдет, свей-то? — спросил он.
— Чащобами да оврагами? — Светлейший иронически присвистнул. — Там капральской палкой не больно размахаешься… Фуллблудсы, чистокровные, может, и не сбегут, ну а про-о-о-очие… веером!
Багроволицего, под хмельком, Рена занимал другой вопрос: будут ли шведы атаковать, узрев понастроенное?
— Почти весь хлебушко, что в округе водился, поприели, — возразил Репнин. — А голод не тетка.
— Еще как, попрут зверем! — Петр задумчиво покусал ноготь, кивнул Меншикову. — Сколько под командой Рена и Боура? Четыре бригады? Ставь за редутами, впритык. Вот тебе и вторая стена, в довес к первой. А сам надзирай «фарватер» из конца в конец, будь готов подкрепить любое стесненное место.
— Пехотинцев бы немного все-таки, — сказал Боур.
Меншиков с легкой укоризной покосился на него: дескать, откуда оторопь, любезный командир? — заносчиво тряхнул головой, осыпав пудру с завитого парика.
— Управимся. Думаю: час-полтора, и кавалерия все дело решит. Понятно, вкупе с гренадерами и пушкарями!
Петр не ответил, пристально глядя перед собой. Кажется, спроворено все как надо, но что-то знай беспокоило, обдавало сердце колким холодком.
— Преграда пористая, замечаете? — слетело с губ. — Тонковато, линейно.
Алларт, опешив, хлопал глазами. Ведь сам государь повелел за одну короткую ночь совершить неимоверное, почти невозможное и, если откровенно, до сих пор не очень-то усвоенное головой.
— Да нет, чудак, никакой твоей вины, — успокоил Петр, уловив замешательство инженера. — Тонковато, говорю, прошьют за милую душу.
Снова умолк, и надолго. Почему-то представился ему воочию Котлин-остров: укрепляли берег, подымали бастион за бастионом, а море надвигалось бурливой лавиной, дробя все на своем пути, и одно выручало всякий раз — бревенчатые, нашпигованные каменьем откосы, далеко вынесенные в залив…
Он шумно потянул уже нагретый солнцем воздух.
— Судя по всему, бог, а точнее мой брат Карлус дарует нам не только утро, но и полдень с вечером. Займем их сполна. Ты вот что, инженер-генерал, протяни-ка еще редута четыре. Не обок с теми, готовыми, а вразрез, повдоль полтавской дороги. Встречь шведу, разумеешь? Да пикеты отправь подалее, чтоб король загодя не раскусил!
За спиной прошелестел тихий говор. Алларт с видимым усилием соображал, что к чему.
— Это… это в корне противоречит законам военной науки, ваше величество! — Он испуганно распахнул белесые глаза. — Редуты в полевом сражении?! Ни у Вобана, ни у Кугорна, ни у Функа, величайших светил фортификации, нет на сей счет ни единого…
— Милый Людвиг! Многое в эфире вьется, неопознанное, но дорогое. Поймай за хвост, приручи!
Меншиков поморщился с досадой. Ну сделали, по приказу мин херца, шесть поперечных от леса до леса — куда ни шло, тем паче, их и военный совет утвердил, — а зачем редуты продольные? И не утерпел, бросил в сердцах:
Роман рассказывает о подвигах уральцев и сибиряков в годы гражданской войны, которые под руководством В. Блюхера, Н. и И. Кашириных, И. Грязнова громили белогвардейцев на Восточном фронте, а затем броском через Сиваш определили судьбу «черного барона».
Книга знакомит с увлекательными произведениями из сокровищницы русской фантастической прозы XIX столетия.Таинственное, чудесное, романтическое начало присуще включенным в сборник повестям и рассказам А.Погорельского, О.Сомова, В.Одоевского, Н.Вагнера, А.Куприна и др. Высокий художественный уровень, занимательный сюжет, образный язык авторов привлекут внимание не только любителей фантастики, но и тех, кто интересуется историей отечественной литературы в самом широком плане.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.