Токеча - [2]

— Враждебные проводят Винванъянг Вачипи — Танец Солнца, — сказал делавар, внимательно присматриваясь к стоянке. — Тут шайены, арапахо и тетоны. У каждого племени своя церемония.

Действительно, подольше рассмотрев стоянку можно было увидеть, что она делилась на несколько обособленных стойбищ. И везде царило необыкновенное оживление, поскольку люди были заняты в самом важном религиозном мероприятии года.

Лейтенант Дайвер, с любопытством наблюдая сходкой краснокожих, вдруг приглушенно вскрикнул:

— А это что еще такое?.. Черт бы меня побрал, если это не фургоны!.. Вон там, Тонвейя.

— Вижу, Токеча — откликнулся делавар. — Чанпамийяны белых людей. — Делавар прищурил глаза и добавил спустя мгновение: — А в них огненная вода.

Дайвер мрачно закивал головой, сумев разглядеть очевидные признаки того, как индейцы наливаются спиртным.

— Ну и свиньи!.. Спаивать дикарей во время войны, чтобы те совсем озверели!

И тут до него дошло, что ему раньше доводилось видеть эти два фургона. Один с перезаплатанным верхом, другой с новой, ослепительно белой парусиной. Так и есть… Они были в форте не более месяца назад. Ими заведовал торговец Бигон, который имел какие-то дела с Райтом. Лейтенант сам был свидетелем, как по приказу капитана торговцу с армейского склада выдали парусину для фургонного верха.

Лейтенант вспомнил, что в течение этого года Бигон несколько раз бывал со своими фургонами в форте. И ему не нравились отношения между командиром и торговцем. Слишком уж они были панибратскими. Обычно строгий Райт с приездом Бигона заметно веселел и бывал под хмельком. Говорили, что они тайком резались в карты •и что ставками служили не только деньги.

— Тонвейя, я узнал эти фургоны, — сказал лейтенант хмуро. — Это торговец Бигон со своей компанией.

— Мака васичу! — бросил с омерзением делавар.

— Хойе, — согласился лейтенант. — Поганый бледнолицый скунс!

Метис отлично знал лакотское наречие и частенько использовал его в своих разговорах. Дайвер с первых дней знакомства с метисом начал брать уроки языка враждебных и теперь мог вполне сносно на нем объясняться.

Как представитель одного из восточных полуцивилизованных племен, делавар обычно общался на добротном английском без всякой патетики и приукрашиваний, но при желании для него не составляло труда изъясняться, подобно индейскому оратору, цветисто и образно.

Тщательно рассмотрев лагерь, делавар спрыгнул с лошади и сунул уздечку в руку лейтенанту.

— Тонвейя уходит. Он спустится в долину и услышит индейские разговоры. Его уши будут открыты.

— Будь осторожен, делавар. Ты был в плену у тетонов.

— Тонвейю знают брюле, которых тут не должно быть. Черноногие-сиу, сансарки и оглала не видели его в лицо. Он пойдет к их стоянкам в одежде тетонов.

— Удачи тебе, — сказал Дайвер и поехал с лошадью метиса в низину, где собирался ждать его возвращения.

Добравшись до намеченного места, он дал животным возможность пастись, а сам улегся на теплой от дневной жары земле.

Вечерело. Звезды замерцали в вышине, словно тысячи неподвижных светлячков. Воздух был сух и жарок. Издали едва слышно, доносились звуки большого враждебного лагеря.

Лейтенант опять подумал о торговце и командире форта. И от этих дум на сердце у него становилось скверно. Неужели Райт и впрямь замешан в спаивании дикарей?.. Он как никто другой знал, что это наказуемо. Военные власти безжалостно бросали контрабандистов в тюрьмы, а то и расстреливали на месте. Огненная вода делала краснокожих воинов сумасшедшими людьми, и именно из-за того, что под воздействием спиртного они обычно устраивали резню на границе, контрабанда алкоголем сразу за торговлей оружием считалась тягчайшим преступлением… Но, может, капитан тут ни при чем?.. нет! А эти фургоны Бигона, которые налегке приезжали в форт, а покидали его нагруженными так, что колеса оставляли на земле глубокие следы? И всегда они были под неусыпным оком дружков торговца. Днем и ночью, пока торчали внутри форта… Вдобавок, те карточные игры, где ставками служило золото. Но много ли золота выручишь за дерьмовое пойло, наполовину разбавленное речной водой? Индейцев можно дурить в торговых сделках, но не до такой же степени, чтобы за какой-то дешевый горлодер они расплачивались золотом! По слухам, краснокожие его не жалели только в одном случае: когда приобретали новейшее огнестрельное оружие.

Лейтенант вздохнул, покачал головой и до поры до времени перестал об этом думать. Перед его мысленным взором всплыл нежный образ Джоан. Светловолосая синеокая красавица появилась в форте совсем недавно. Обручившись с одним парнем, она покинула родной дом в Дакоте и поехала с ним в Солт-Лейк-Сити. Узнав в пути, что у жениха уже есть четыре жены и что он исповедует мормонскую веру, она сбежала от него глубокой ночью на резвом скакуне. Видимо, перспектива стать пятой женой мормонского удальца ей никак не импонировала. Повстречав конный патруль, Джоан Паркингтон приехала вместе с ним в форт Игл. Ожидая благоприятной возможности вернуться в отчий дом, она уже три недели гостила в Игле.

У Дайвера была первая любовь, водились девушки, но такую красавицу он увидел впервые. Он стал ухаживать за ней почти сразу же, как и его лучший друг, лейтенант Кросби, с которым они учились в Вест-Пойнте. Они договорились, что соперничество не повлияет на их дружбу, и если девушка предпочтет одного другому, то так тому и быть. И вскоре стало ясно, что в этом любовном состязании Дайвер на голову опережает Кросби. На маленьком балу в честь дня рождения капитана Райта, Джоан танцевала с большой охотой только с красавцем Дайвером. И, договоры договорами, а Кросби, кажется, заревновал. Он пытался отшучиваться, сыпал прибаутками, но в отношениях между молодыми лейтенантами появилась какая-то натянутость и холодок. Общаясь последнее время с Кросби, Дайвер ощутил, что в их давней дружбе наметилась трещина. Будучи человеком порядочным, он сочувствовал товарищу и рассчитывал, что, в конце концов, все образуется.