Тогда в Севилье - [6]
Дон Оттавио(Дон Жуану). Друг мой, тебе незачем скучать с нами. Ступай, наслаждайся обществом юных красавиц. Всякий захочет переменить осень на весну.
Дон Жуан. Я позволю себе возразить вам, сеньор. Ибо если там (жест) — весна, то тут — лето (кланяется Донье Лауре). Яркое, прекрасное, всеми любимое лето, сочетающее в себе зрелость и прелесть.
Донья Лаура (ласково кивая ему головой). Мне кажется, сеньор, что причина, по которой вы остановились около нас, совсем иная. Просто вы в нерешительности и не знаете, куда вам повернуть: направо или налево.
Дон Жуан. Вы правы только в одном, сеньора. Несмотря на то, что я старался отдать должное прелести каждой из ваших очаровательных дочерей, я, увы, не удостоен благосклонностью ни одной. И сейчас я просто не знаю, кому из них мое общество будет менее неприятно.
Донья Лаура. Полноте, Дон Жуан. Такой блестящий молодой человек, как вы?.. Я просто не верю.
Дон Оттавио(подталкивая Дон Жуана). Иди, иди, мой друг, и не скромничай. Не думай, пожалуйста, что ты хуже этих кабальеро.
Дон Жуан(кланяясь). Я повинуюсь. С радостью, но почти без надежды. (Подходит к Розитте.)
Донья Лаура (брату). К сожалению, этот юноша прав. Розитта и Лючиа действительно невысокого мнения о нем.
Дон Оттавио(настороженно). Он позволил себе что-нибудь лишнее?
Донья Лаура (с состраданием глядя на брата). Наоборот. Боюсь, что бедняжка вообще никогда не будет иметь успеха у женщин.
Далее они продолжают разговор, посматривая на Дон Жуана, который стоит около Розитты, совершенно, по-видимому, ею не замечаемый.
Дон Карлос(Розитте). Сеньорита! Вы видите перед собой несчастнейшего смертного, который завидует простым буквам вашей книги. Ибо я могу только мечтать о том внимании, которое вы уделяете каждой из них.
Розитта(благосклонно). В самом деле? (Прикладывает раскрытую книгу к груди.)
Дон Диего. А мне кажется, сеньорита, что сейчас самыми счастливыми являются страницы этой книги. Я был бы рад поменяться с ними местом.
Розитта(снисходительно). Не будьте так смелы. (Закрыв книгу, кладет ее на колени.)
Дон Родриго. Что до меня, сеньорита, то я хотел бы стать ее переплетом, чтобы лежать на ваших коленях. Ха-ха-ха.
Розитта(доброжелательно). Вы слишком дерзки.
Дон Жуан. Не надоела ли вам, сеньорита, эта книга?
Розитта(свысока). Вы можете предложить что-нибудь лучшее?
Дон Жуан(вынимает из-под плаща и подает Розитте книгу). Вчера вы сказали, что хотели бы прочесть стихи Фернандеса. Вот они!
Розитта(со скучающим видом перелистывая томик стихов). Разве?.. Вы что-то спутали… Я имела в виду кого-то другого. (Переглянувшись с Лючией, возвращает книгу Дон Жуану и роняет веер.)
Кавалеры бросаются поднимать, но Дон Жуану удается их опередить.
Дон Карлос. Сеньорита! Обворожительный кончик вашей туфельки вызвал у меня такое сильное сердцебиение, что я, почти лишившись пульса, увы, не мог поднять веера первым.
Дон Диего. Я схватил было веер, сеньорита, но ваши волшебные пальчики оказались у самых моих губ, и это лишило меня равновесия.
Дон Родриго. Сеньорита! Ваше платье так благоухает, что я почувствовал себя вдребезги пьяным и зашатался, как старая кляча. Ха-ха-ха!
Розитта ласково им всем улыбается.
Дон Жуан. Сеньорита. Вот ваш веер. (Протягивает.)
Розитта(сухо). Благодарю вас. (Берет веер и, еле кивнув Дон Жуану, отворачивается от и его к кавалерам.)
Чувствуя себя выключенным из общества, Дон Жуан, слегка пожав плечами, отходит к Лючии. в группе Розитты раздается смех. Розитта смеется, закрывшись веером, а ее кавалеры бросают насмешливые взгляды на Дон Жуана. Заметив это, переглянулись и Донья Лаура с Дон Оттавио. Дон Жуан невозмутим. В числе кавалеров Лючии он слушает, как она напевает, аккомпанируя себе на арфе.
Лючиа(обрывая музыку). А вот дальше… Я не помню, какие слова он ей говорит… (Взглядывает на Дон Пабло.)
Дон Пабло(вздрагивает). Очевидно, что-нибудь вроде… (Напевает хрипло.) Ту-ра-ри-ра-ра… Хм… Что-нибудь… «Я люблю тебя», очевидно. (Сильно вздрагивает.)
Лючиа(смеясь). Ах, нет! Может, вы помните, Дон Антонио?
Дон Антонио(от смущения роняет шляпу). «Грежу лишь»… одну минуточку… «Грежу лишь тобой».
Лючиа(весело). Нет, нет. Совсем не так Дон Клавдио?
Дон Клавдио(поет). Трим-рам-а-тим-тим-там… В-в… м-м… н-н… это… (Поет.) «Раб я твой… м-м… н-н… э-э… (скороговоркой) а — до конца жизни».
Лючиа(со смехом). Ну, что вы! И потом, это не в размер.
Дон Жуан(поет). «Помнишь ли тот сон?»
Лючиа(холодно). Да. Правильно. (Напевает.) «Помнишь ли тот сон». (Прекращая играть.) Очень скучные слова, не правда ли? Точно это — не мужчина объясняется с девушкой, а… (подыскивает сравнение) медуза.
Кавалеры дружно смеются.
Дон Жуан. Я счастлив, сеньорита, что могу предложить те ноты, которые вы желали получить.
Лючиа(равнодушно). Да? Что это?.
Дон Жуан. Романс Микаэля. (Протягивает ей ноты, свернутые в трубочку.)
Лючиа (разворачивает, бросив взгляд на Розитту). Разве я хотела их иметь?
Дон Жуан. Да. Во всяком случае, вы так сказали.
Лючиа(удивленно). Когда это было, сеньор?
Дон Жуан. Третьего дня, сеньорита.
Лючиа. Вы очень любезны, но… но, право же, мне кажется, что вам это приснилось.
Есть люди, с которыми ты не только знаком, но даже дружишь, вас связывают взаимные симпатии и интересы... Но вот эти люди умерли, и ты понимаешь, что лишился навсегда едва ли не самого ценного в жизни — духовного общения с близким человеком. Понимать-то ты это понимаешь, однако чувства так и не могут с этим примириться...Этот сборник, естественно, не мог вместить всех моих «встреч на грешной земле» — да я и сейчас продолжаю встречаться и писать. Увидит ли написанное свет — зависит не от меня. И даже не от издателя — он обещал еще в этом году выпустить второй том, — а только от вас, моих читателей...
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.