Тогда, в Багио - [13]

Здесь богатая земля, щедрое небо, работящий народ. Кажется, живи, радуйся, где еще в мире такая благодать?

Только далеко не у всех рис на каждый день да крыша над головой каждую ночь.

По вечерам высыпают на улицу целыми семьями, ужинают прямо на тротуаре и на тротуаре же ложатся спать: под голову — старый журнал как подушку, на себя — газету как простыню. Ложатся поздно, встают на заре. Стар и млад отправляются на работу, чтобы вкалывать на полную железку. Здесь нет выражения «вкалывать», но я думаю, что именно этот глагол наиболее точно определяет отношение филиппинца к делу. Если он работает, то работает от души и с улыбкой, всего себя отдает работе… с тем, чтобы через много лет, накопив деньги, получить крышу над головой.

* * *

Сегодня по телевидению будет показана шестнадцатая партия. Семнадцатую, восемнадцатую и девятнадцатую нам, по идее, суждено посмотреть в самом Багио. Двадцатую должны застать на обратном пути, в Сингапуре, который три раза в неделю отдает одну из своих телевизионных программ соревнованию в Багио.

На телеэкране крупным планом доска и две фигуры, склонившиеся над ней.

Знакомое лицо чемпиона. И с трудом узнаваемое лицо претендента. Нервически поводит плечами: нажав на кнопку часов, порывисто встает из-за стола, а когда надо записать чужой ход, резко хватает ручку.

Он мало напоминает того Виктора Корчного, которого я помню.

* * *

Несколько лет назад в Центральном шахматном клубе была развернута выставка картин казанской художницы Галины Ивановны Сатониной. Все ее работы были посвящены одной теме — шахматам. Многократная чемпионка Татарской АССР постаралась оживить фигуры, наделить их своими судьбами и характерами, связать их с теми, кто повелевает шахматным войском. Серия «Портретов» — это вся гамма чувств, которые испытывает за доской шахматист. Вот их название: «Упорство», «Непримиримость», «Презрение», «Ярость». Хотя, если признаться честно, мне не казалось раньше, что это главные чувства, которые владеют человеком за доской. Не казалось раньше. До Багио. А в Багио нельзя было не вспомнить об этих работах. И их названиях. Они выражали настроение чемпиона мира и его отношение к противнику.

* * *

Смотрю на Корчного и вспоминаю слова прекрасного советского режиссера Романа Кармена. Автор киноэпопеи «Великая Отечественная», созданной советскими и американскими кинематографистами, сблизился в годы работы над фильмом с интересными людьми и незадолго до кончины написал:

«Без друзей жить незачем. Но, впрочем, такие люди, которые сосут лапу в одиночку, все-таки еще находятся, но я их не понимаю. А зачем, собственно, жить, если не с кем разделить радость или горе?»

Кто друзья Корчного? С кем он делит радость или горе? Нет таких. Есть люди, которые готовы разделить с ним доллары, или фунты стерлингов, или марки, но не радость, но не горе. Кто друзья? Это Лееверик, имеющая за плечами немалый антисоветский стаж, которой ныне доверено защищать интересы Корчного (как она это делает, мы еще узнаем)… Известный аргентинский гроссмейстер, приезжавший консультировать Корчного и получавший гонорар чуть ли не за каждый предложенный им вариант. И еще маленькие глазастые подвижные филиппинцы-телохранители, о которых пишут манильские газеты и которые, как говорят, прошли специальный курс каратэ. Это — друзья?

«Предатели предают прежде всего самих себя», — писал Плутарх.

Комментатор, трижды в течение партии появлявшийся на экране, объявляет, что дело, скорее всего, сведется к ничьей, и, видимо стремясь оживить свой рассказ, занимается любопытной статистикой. Для того чтобы составить представление о силе команд чемпиона и претендента, он начинает подсчитывать баллы по Эло у каждого из тренеров и, сложив их прямо перед зрителями на компьютере, говорит:

— Господа советские тренеры имеют неоспоримое преимущество над господами-тренерами эмигранта, и, конечно, им хотелось бы немножко поработать вместе с Карповым над отложенной партией. Но если даже партия не будет доиграна, самый искусный в мире аналитик не найдет путей усиления позиции за белых или за черных, ибо хорошо известно, что четырехладейные эндшпили не выигрываются… тем более такой. А теперь, — продолжает комментатор, — я вам расскажу коротко о рейтинге. У каждого хорошего шахматиста есть своя сумма баллов, которая показывает, что стоит он в разные периоды своей жизни. Насколько он сильнее других или слабее. Каждый знает свое точное место…

…Никогда не думал, что о рейтинге можно сказать столь образно. Благо-то какое — каждому помочь узнать, что он стоит сам по себе и в сравнении с другими.

Евгений Вахтангов писал, что посредственности рождаются часами, таланты — годами, а гении — десятилетиями.

Но как отличить посредственность от гения? Узнать, кто чего стоит? Не поучиться ли у шахматистов с их рейтингом?

Каждый мастер имеет в своем активе определенное количество баллов. Сыграл в турнире хорошо — баллы растут, сыграл плохо — они тают. После каждого крупного соревнования и гроссмейстеры, и международные мастера, и мастера узнают с точностью до десятых свои истинные способности. Когда-то мы поругивали эту систему, изобретенную американским математиком Эло, а потом… начали признавать преимущество его системы.