Точки пересечения. Завещание - [6]

— Правильно, — Бирюков достал ориентировку на Зоркальцева. — А теперь, мыслитель, ознакомься вот с этим документом…

Голубев, пробежав взглядом текст, воскликнул:

— Оригинальное совпадение! Одиннадцатого июня утром из Новосибирска исчез гражданин Зоркальцев. Вечером того же дня у нас, в райцентре, совершено вооруженное нападение на Тюленькина. У преступника были шляпа, коричневая куртка, темные очки… Как сказал бы Боря Медников, черт-те что и сбоку бантик. Предлагаю версию: Вожегов, завладев наганом, встретился в Новосибирске с Зоркальцевым…

— Дальше?..

— Дальше, Игнатьич, пока не знаю.

— Жаль, что не знаешь…

Бирюков отложил телеграмму и вгляделся в присланную майором Шахматовым фотографию Савелия Вожегова. Снимок был сделан без малейшей претензии на художественность. Со стандартного «фаса» смотрел коротко стриженный губастый подросток с удивительно добродушным лицом. За время работы в уголовном розыске Антону доводилось в процессе расследования встречаться с убийцами. Стараясь выявить мотивы, побудившие людей на крайне тяжкое преступление, Антон каждый раз при таких встречах пристально изучал лица подследственных. В большинстве случаев это были угрюмые морды дремучих дегенератов или безнадежно опустившихся алкоголиков. Иногда, правда, попадались убийцы интеллигентного вида, однако и на их лощеных физиономиях природа оставляла своеобразную печать, подсказывающую, что этот «интеллигент» способен на любую гадость.

Решив проверить возникшее предположение, Бирюков повернул фото к Голубеву:

— Как думаешь, может такой добродушный парень убить человека?

— Нет, по-моему. Разве только непреднамеренно, по какой-нибудь случайности, — после некоторого раздумья ответил Голубев и показал Бирюкову ориентировку с фотографией Зоркальцева. — Вот этот товарищ, судя по портрету, в экстремальных условиях может отмочить хлесткий номер. Посмотри на прищур глаз, на ухмылочку — они криком кричат: «Я — супермен!»

— Надо, Слава, переговорить со следователем, чтобы он пригласил Тюленькина и провел опознание по этим фото. Я завтра уеду в управление угрозыска, поэтому результат немедленно сообщи Шахматову по телефону.

— Бу-сделано! — отчеканил Голубев. — Личное письмо почему не читаешь? Бирюков только теперь обратил внимание на адресованный ему конверт с припиской «Личное», Письмо было написано на двух тетрадных листках в клеточку крупным четким почерком, каким обычно пишут учителя начальных классов:

«Дорогой Антон! Помнишь ли ты свою односельчанку и одноклассницу Галину Терехину? Кажется, совсем недавно мы с тобой встречались в нашей родной Березовке, а вот уже, оказывается, пошел седьмой год, как я перевелась из сельской школы и теперь учительствую в Новосибирске. Не удивляйся, что мне понадобилось тебе написать.

Произошел ужасный случай с одним из моих хороших знакомых, и я невольно вспомнила о тебе — сотруднике уголовного розыска. Из уважения к этому человеку не хотелось бы вспоминать некоторые подробности, но все-таки нахожу нужным их сообщить — на случай, если ты займешься этой историей и благодаря твоему опыту и таланту (может быть!) прольется свет на очень темное, запутанное дело. Уже вторую неделю изводятся от горя родственники, обращаются ко всем знакомым, надеясь узнать что-то новое. Возле каждого из отделов милиции в Новосибирске расклеены листовки с портретом: „Разыскивается человек… Кто знает, просим сообщить…“

А случилось — хуже не придумаешь. 11 июня Геннадий Митрофанович Зоркальцев уехал из дому, сказав жене „ненадолго“, на своей машине и до сих пор не вернулся. Красивый мужчина, нашего с тобой возраста — за 30 лет. Брюнет, худощав, лицо несколько южного типа. Умен, культурен, немного скептик и насмешник. Работал инженером, был на прекрасном счету. За несколько дней до исчезновения уволился и никуда не поступил. Жена — молодая. Блондинка, умна, обаятельна. Зовут Таней. Работает в геологическом тресте. Детей нет. Жили вдвоем. Квартира в центре города, отлично меблирована и обставлена антикварными редкостями, со вкусом отделанная поистине золотыми руками Геннадия Митрофановича. Доказательство его мастерских рук еще — роскошная дача с великолепным камином, спроектированная самим Зоркальцевым, — гордость его, которую он любил всем показывать.

В квартире я была, а на дачу, жалею, не съездила. Незадолго до увольнения Гены с работы дача сгорела. Пожар произошел наподобие взрыва. В результате — ничего не осталось. После этого среди знакомых поползли какие-то смутные предположения, будто дачу и машину грозился уничтожить некто Фарфоров Вадим, жена которого вроде бы когда-то была любовницей Зоркальцева, хотя все мы знали Гену как человека, женщинами не увлекающегося. И опять же: угрозы угрозами, а с другой стороны, Фарфоров — человек бесспорно добропорядочный, и очень трудно поверить, чтобы он занялся разбойными делами, тем более что жены его с прошлого года нет в живых (к чему столь запоздалая месть?). Подробностей ее смерти не знаю. Слышала, будто она где-то утонула. Фарфоров теперь живет холостяком, замкнуто. Работает в геологическом тресте начальником отдела, Таня, жена Зоркальцева, у него в подчинении.