Точка плавления - [27]

Это было свидание.

— Ты готовил?

— Ага. Дарси одолжила мне запасной ключ от твоей квартиры, — Гейдж вернулся к Брейди, который так и не сумел переступить через порог и войти внутрь. — А ты не думай и шагу ступить на эту кухню. У меня все под контролем.

В оцепенении Брейди позволил подвести себя к столу, — откуда вообще взялся этот стол? — и вскоре он уже сидел с бокалом “Мальбека”[2] и кусочком оливково-розмаринового хлеба из “Red Hen Bread”[3], в то время как Гейдж возился на кухне. Брейди вытянул шею, чтобы посмотреть, что происходит, но сейчас великолепная задница Гейджа была вне поля зрения (не на сто процентов). Этот мужчина был здесь, готовил для него, ухаживал за ним, и Брейди никогда не ощущал такой заботы.

Гейдж вышел из кухни в фартуке с нарисованным мангалом и слоганом “Как только положите мое мясо в рот, сразу захотите проглотить”. Он поставил две тарелки с супом. Морковно-имбирный, догадался Брейди по цвету и аромату.

— Пытаешься соблазнить меня, мистер Симпсон?

— Не пытаюсь, — Гейдж коснулся его щеки и нежно поцеловал. — Полностью преуспел.

В этом и в намного большем.

За ужином, Гейдж имел наглость подать национальное блюдо каджунской кухни, джамбалайя[4], и еще большую наглость сделать это одним из самых лучших блюд из всех, что Брейди пробовал. Они говорили больше, чем обычно, бокал вина в сочетании с лекарствами не сделал Брейди расслабленным и болтливым. Гейдж рассказывал истории о сумасшедших вызовах на работе, своем приемном отце, Шоне, и детстве у Дэмпси. Брейди говорил о болотах Миссисипи, немного о своих сложных отношениях с семьей, больше о своей любви к кулинарии.

Час спустя Брейди наелся до отвала и поглаживал свой живот.

— Это было изумительно, Гейдж.

— Знаю, — ответил тот с дерзкой улыбкой. — Этот талант такое же проклятие, как и благословение. Никто не может соревноваться со мной в этом в отделении, поэтому я постоянно на кухне, — он пожал плечами, словно стряхивая свою ужасно тяжелую обязанность. — В любом случае, мне нравится присматривать за командой.

Конечно, ему нравилось. Он находился здесь, потому что забота о людях была его второй натурой. Приемная семья, которую он обожал, Джейкоб и его Д-карта, Брейди и его плечо.

Гейдж не просто соблазнил Брейди. Он завоевал его, его сердце и душу.

— Не знаю, куда в тебя все это помещается, — сказал Брейди, когда Гейдж прикончил третью порцию джамбалайя.

— Полагаю, мне следует пользоваться преимуществами своего ускоренного метаболизма. Как только мне исполнится тридцать, мое тело превратится в желе.

— Как мое? — поддразнил Брейди, зная, что несмотря на то, что он пробовал каждое блюдо, готовящееся на кухне, он был в довольно хорошей форме.

— Ага, потому что ты такой толстячок. Просто предупреждаю, что тебе лучше любить меня сейчас, пока я горяч.

— Ладно.

— Ладно что?

— Я буду любить тебя, пока ты горяч.

Глаза Гейджа расширились до размера тарелок, стоящих на столе. Черт, Смит, слишком много, слишком быстро. Или просто слишком много. Забавный, сексуальный, любящий хорошо проводить время Гейдж не искал ничего серьезного, но, черт возьми, если Брейди когда-либо был более уверенным в том, чего хотел. Просыпаться и видеть солнечную улыбку этого мужчины, экономить воду, принимая душ вместе, красть поцелуи, когда они вместе готовят. Он хотел Гейджа Симпсона, можно сказать он уже почти влюбился в парня в ту же минуту, когда тот важно зашел на кухню его ресторана.

Эти сияющие голубые глаза продолжали смотреть через стол, требуя от Брейди объяснений. Зайти дальше или отступить.

— Как только ты потеряешь форму, Гейдж, мое обожание тебя испарится.

Гейдж рассмеялся. Смех разочарования? Облегчения? Кем-ты-себя-черт-побери-возомнил смех?

“Нет, Золотце, я только что не сказал, что люблю тебя... хотя, наверное сказал”.

Проехали. Брейди прочистил горло, прогоняя прочь комок идиотизма.

— Итак, что на десерт? Ты, покрытый взбитыми сливками, я полагаю.

— Должно быть, прошла вечность с тех пор, как тебя соблазняли. Взбитые сливки это свяяяятая древность. В наше время лучшие соблазнители используют заварной крем.

— Прости мое невежество.

Гейдж встал, снял фартук и протянул руку.

— Хорошая попытка, потому что ты смотришь на десерт. Только ты можешь заполучить его любым способом, каким захочешь.

Слава Богу! Брейди запнулся на мгновение, посылая молитву в благодарность, а затем потянулся к Гейджу, и все, о чем он мог думать, было: мой горячий парень держит меня за руку.

Гейдж делал кучу намного более непристойных вещей с Брейди, но прямо сейчас, именно этот жест заставил сердце Брейди биться настолько сильно, что оно едва не выскакивало из груди. Это был Гейдж, мужчина, который заставлял Брейди ощущать себя всемогущим, да, ничто никогда не чувствовалось настолько правильным.

Гейдж повел его по коридору к спальне. Когда они дошли до двери, глаза Брейди едва не выскочили из орбит, святое дерьмо. Спальню освещало огромное количество свечей.

— Когда ты сделал это? — Что следовало понимать как: “Как долго мы сидели там, рискуя тем, что весь лофт вспыхнет, как горящий шар, вокруг них?”

Гейдж одарил его нахальной, неудержимо усмешкой.