И еще одно. Когда у нас случается какое-либо серьезное ЧП, сразу делаются оргвыводы. Снимают и понижают не только тех, чьи упущения находятся в прямой связи с наступившими последствиями, но и тех, кто в силу занимаемого положения может (подчеркиваю), лишь может быть наказанным. Опасаясь таких «оргвыводов», руководители делают все возможное, чтобы скрывать правду, не выносить сор из избы. Люди должны наконец понять, что им нужно поменьше думать о чести мундира, потому что сама честь зависит от них самих.
Нам нужна, как воздух, реорганизация правоохранительных органов. И не по количественному признаку, а по качественному и по высокой технической оснащенности.
Я знаю, какое раздражение и гнев вызовет у определенной чисти работников милиции (и особенно у отдельных руководителей) рассказанная мной история убийства В, В. Астафьева, Тему-то затронули запретную. Ведь опять подрывает авторитет... Ату его, ату! Но я хочу напомнить, каким беспредельным было прославление милиции при Щелокове и что творилось за лакированным фасадом. Не нужно бояться правды, тем более наше время. Уроки прошлого нужны нам и сегодня.
Ну, и каков же все-таки ответ на записку рабочих ЗИЛа о том, что делали для наведения порядки в стране в застойные годы привоохранительные органы?
Летом 1982 года после рассмотрения в суде дела об убийстве Астафьева А. М. Рекунков направил в ЦК КПСС информацию о результатах расследования.
«Основной причиной, способствовавшей совершению преступления, — докладывал Генеральный прокурор, — была сложившаяся обстановка пьянства, нарушений служебной дисциплины, бесконтрольности и попустительства грубым нарушениям социалистической законности. Дезорганизация работы, фактическое разложение личного состава толкали работников милиции на злоупотребление предоставленной им властью. Многие сотрудники рассматривали работу как источник личного обогащения... Особое озлобление у них вызывали попытки отдельных граждан защитить себя от чинимого произвола. За это они подвергались избиениям, запугиванию, шантажу, фабриковались акты опьянения, протоколы о мелком хулиганстве... Милиционер Лобов за большое число задержанных был занесен на Доску почета, награжден медалью «За 10 лет безупречной службы», имел более пятнадцати поощрений. В ходе следствия выяснилось, что он хронический алкоголик, в течение пяти лет грабил и избивал задержанных, совершил несколько убийств... Обстановка безнаказанности, нетерпимости к критике, круговая порука, укрывательство беззаконий привели к разложению многих работников, толкали их на путь преступлений...»
Нам известно, что заведующий сектором отдела административных органов ЦК КПСС А. Иванов должен был дать ход этой информации на самом высоком уровне, и мы очень надеялись на это. Через несколько дней его обнаружили мертвым в коридоре собственной квартиры. Рядом лежал пистолет. Был сделан вывод о самоубийстве.
Шел 1982 год, и до начала перестройки оставалось несколько долгих лет. И все-таки мы чувствовали: о том, что происходит, знают в Политбюро, нас поддерживают и помогают нам, насколько это было возможно в тех условиях. Без этой поддержки никогда бы не было дела об убийстве Астафьева и других дел того периода, затрагивающих интересы коррумпированных группировок. Точка отталкивания, как луч надежды, появилась именно тогда, в те застойные годы.
10 ноября 1982 года, в День советской милиции, скончался Л. И. Брежнев. Вскоре от занимаемой должности освободили Н. А. Щелокова. Претензий, которые ему предъявили тогда, было более чем достаточно.
Январь— февраль 1989 года
