«Точка отталкивания»-1 - [14]

Смешно? Да, смешно. И очень грустно, не правда ли? Десятки, сотни должностных лиц в упор не хотели видеть очевидное.

За год до убийства Астафьева ранним утром недалеко от станции метро «Ждановская» обнаружили труп ограбленного и избитого мужчины. Оказывая сопротивление убийцам, он оторвал одному из них пуговицу. Она осталась у него в руке.

Это была пуговица от милицейского мундира. Такие преступ­ления раскрываются по горячим следам, тем более присут­ствовавший при осмотре офицер 5-го отделения вспомни что вечером отстранил от дежурства двух пьяных постовых. Преступников подняли прямо с постели и в течение двух дней возили по инстанциям, примеряя пуговицу к отстаткам ниток на мундире. Экспертиза, как говорят, была тут делом формальным, да и сами убийцы не отрицали, что совершили это преступление. Они ждали одного — возмездия.

А им объявили: «Вы уволены!» И все! В возбуждении уголовного дела по этому очевидному факту отказали, мате­риалы проверки уничтожили. И, заметьте, сделали это не подчиненные Баринова, а работники территориального отде­ла милиции. Мало того, производившие осмотр места проис­шествия представители районной прокуратуры, отлично знавшие что к чему, «стыдливо» промолчали. Какой же силой власти нужно было обладать, чтобы заставить десятки должностных лиц так бояться за себя и поступать таким образом? А ведь речь — всего лишь о разоблачении двух негодяев. Ни связями, ни высокими покровителями они не обладали. Самой весомой защитой для них оказался мили­цейский мундир, который и проносили-то они около года после демобилизации из армии.

Безнаказанность развращала личный состав, в круг пре­ступлений втягивались все новые и новые лица. Те, кто стремился жить и работать честно, твердо усвоили тактику нейтралитета: ни во что не вмешиваться и о том, что знают, помалкивать. Именно так можно было гарантировать более менее спокойную жизнь.

И жили спокойно, пока не прорвало.

ЭПИЛОГ

Летом 1982 года судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда рассмотрела уголовное дело об убийстве Астафьева В. В.

Баринова, Лобова, Панова и Масохина приговорили к исключительной мере наказания — смертной казни, остальных — к длительным срокам лишения свободы. Не­сколько позже различными судами Москвы были осуждены за тяжкие преступления и их укрытие свыше восьмидесяти работников милиции.

Приговор испугал Щелокова. Он позвонил Александру Михайловичу Рекункову, сменившему Р. А. Руденко в долж­ности Генерального прокурора СССР, и попросил, чтобы о результатах расследования и судебного рассмотрения дела его проинформировали подробней. К Щелокову поехал госу­дарственный обвинитель Ю. Н. Беллевич.

Как рассказывал потом Юрий Николаевич, министр слу­шал его мало и невнимательно, очень нервничал, а затем более двух часов рассказывал о том, как ои принципиально борется с преступлениями, совершаемыми работниками МВД. На прощание заверил, что порядок в своем доме наведет, и высказал пожелание не слишком афишировать то, что выяснилось при расследовании дела.

«Огласке не предавать!»... Ох, как знаком этот прием! Особенно эффективен он вкупе с обещаниями.

Да, непросто быть представителем власти. Кто хоть одна­жды понаблюдает за тем, что происходит в дежурных частях милиции, куда в вечернее и ночное время доставляют задер­жанных, тот наверняка скажет сам себе: трудно сдерживать себя, наблюдая безобразное поведение пьяных, разного рода негодяев и подонков, которые и слов человеческих понимать не желают. Но почему трудностями и спецификой работы милиции пытаются объяснить отступления от тре­бований закона?

Так, бывший начальник отдела милиции по охране Мо­сковского метрополитена (со ссылкой на утвержденные Мос­советом «Правила проезда в метро», запрещающие пользова­ние «подземкой» лицам, находящимся в состоянии опьяне­ния) издал собственную инструкцию для постовых нарядов. Инструкция требовала задерживать в метро всех лиц, от которых исходит запах алкоголя. Так что Вячеслава Васи­льевича Астафьева задерживали на вполне «законных» осно­ваниях. Чем это закончилось для него, вы теперь знаете.

Кого же обманывали Щелоков и иже с ним? Кому рисова­ли мнимое благополучие? И, главное, ради чего? Ради поче­стей и наград, сыпавшихся из рога брежневского изобилия на головы «борцов с преступностью»? Неужели только ради этого? И что мы получили взамен?

Мы довели нашу милицию до такого состояния, когда сотни и тысячи старших офицеров, руководителей крупней­ших подразделений органов внутренних дел лгали сами себе, лгали другим, опасаясь потерять должность, а может быть, и все, чего они достигли в жизни. Не нужно сегодня с легкостью осуждать их. Все мы вели себя не лучшим образом.

Мы довели нашу милицию до того, что сменивший Щелокова новый министр, зная о том, что творится в этом ведомстве, стал наводить порядок, разгоняя кадры по компрометирующим материалам, которые ему представляли. Он пытался выкорчевать гниль с корнем и при этакой поспешности в наведении порядка не мог, кик говорится, не перегнуть палку, из-за чего пострадали многие добросовестные и квали­фицированные работники. Они тоже жертвы политики, дол­гие годы насаждавшейся Щелоковым.