Точка отрыва - [172]
Где-то капала вода, звонко бухая по жестяному настилу перед домом.
Бах, бах, бабах.
Как же ты надоел, грязный и сырой мир.
Закопать тебя, зарыть, спрятать с глаз долой ещё глубже.
Копошимся, копошимся, копошимся.
Как ослепшие кроты, как хитиновые мерзкие медведки, что копают с каждым годом вглубь, вглубь.
К ядру.
Туда, где теплее.
На поверхности жизни нет.
Куда же пропал мой киномеханик снов?
Мне стоило заметить метаморфозы намного раньше.
Дурак я, дурак. Слепой старый дурень!
Звоночки были, да я прохлопал. Три дня назад он какой-то раздражённый с прогулки пришёл. Злой, чёрствый, грубый, хамоватый. Разговаривал резко, с вызовом, слушал неохотно, перебивал постоянно. Шумел и кашлял. Совсем изменился сновидец. Домашние поговаривали, что на радостях запил.
Только вот не верю я им.
Не может он запить на радостях. Да и какая радость? Понимаю, если бы с горя. Но какое горе? Почему молчит, стервец? Я же ему не чужой. Я же свой.
Мы с ним свои.
Бывало, вечером – перед сном – встретишься детали обговорить, подробности описать. И разговор часа на два затягиваешь специально. И ловишь себя на мысли, что как можно раньше стараешься с механиком встретиться, наговориться, надышаться его энергией и светом.
Так он все по два раз выслушает, переспросит – чтобы никакой ошибки – по три раза, потом мне всё по четыре раза повторит. Громко и с выражением
И тут нате.
Вот уже второй день не появляется. Пропал, провалился под землю – ещё глубже, исчез, растворился. В агентстве снов молчат. У них информация о каждом механике с первой секунды жизни и до настоящего момента копится, хранится, анализируется. Следаки хреновы. Если уж и они не знают, куда пропал мой друг, совсем, видимо, беда пришла в нашу жизнь. Без предупреждения и объявления. В агентстве суматоха – сами в поисках, сами в растерянности, ибо это не первый механик, который исчез. В приватном разговоре большой человек сверху пискнул о сотне.
Жалобно-жалобно так пискнул, слово мышка. Ибо и у него механик исчез одним прекрасным утром.
Синяки под глазами и трясущиеся лапки «мышки» мне сильно не понравились. Но не верить повода не было.
Через день механик пропал и у соседа.
Через три механик пропал у самого министра.
Еще через неделю мы остались без снов.
Мир померк. Чёрный подземный мир, разукрашенный силами механиков в пёстрое дерево, живо превратился в тусклый пожухший куст. Куст тут же высох, сломался и сгорел в тёмных коридорах бессонного города. Сквозняк подхватил золу и выбросил в решётки вентиляции. Яркие образы в головах подземных жителей сменились мигренями, болями и бредовыми галлюцинациями. Производство остановилось, работа застыла, город в одночасье захирел и растворился в бредовой туманной дрёме.
Люди потеряли покой.
Люди забыли отдушину.
И начали понемногу задыхаться.
Грусть пронзила сердца, печаль просочилась в души, гнев гулял по улицам и коридорам без спроса и разбора. Лишь те, кто не мог позволить механиков, чувствовали себя, как и раньше.
Жили, работали, спали и видели сны.
Какое же дорогое удовольствие. Как наркотик, мы подсели на механиков, позабыв, что сами когда-то без труда могли видеть сны. Сперва механики были чем-то вроде лекарства для особо тяжёлых случаев, затем богатые мира сего переманили механиков для своих утех. Я и не помню, когда в моём роду перестали видеть сны. Знаю, что задолго до появления меня на тёмный свет.
Иметь механика в нашей семье всегда было нормой. Выбора мне не предоставили. Мы начали привыкать к наркотику. И с каждым днём дозы требовались всё больше.
На смену механикам пришла боль.
Ломка становилась невыносимой изо дня в день, головы гудели от нетерпения, мысли сгорали в желании.
Вспыхнув ярким пламенем, неожиданно всё потухло. Потухли и мы.
Потух мир.
Через год город успокоился.
Лишь надежда – тонкая и робкая – тлела где-то между рёбер.
Успокоился и я. Но так же ярко помню сны, что напоследок сгенерировал мой механик. Порой в полуночном бреду я перебираю по косточкам и крупицам каждое мгновение того волшебного путешествия, ловлю руками каждый листок и каждую каплю, сорвавшуюся с седых облаков в последний полёт. Догоняю, рву, кусаю, пытаюсь проглотить и завладеть. Но сон убегает, улетает, просачивается сквозь пальцы.
Каждое утро я просыпаюсь в слезах.
В холодных, как воздух под землей.
Однажды утром в дверь постучали. На пороге лежал свёрток.
Без обратного адреса, без печати и бирки. Почта без бирок письма не шлет. Выходит, отправитель еще минуту назад был за порогом. Что за секретность?
Я осторожно развернул коробку, смахнул несколько капель, что успели скопиться, интуитивно нащупал, как же посылка открывается. Тяжёлый брус, шершавый и ровный лежал на дне коробки. Достал, открыл, перевернул пару бумажных картинок. Буковки, цифры, линии, завитушки и окантовки. Что за чудо? Столько буковок! Столько слов! До сих пор таких диковинных бумаг я не держал в руках. Да вообще я такого количества бумаги никогда не видел.
Неужели это то, о чем я думаю?
У нас в городе все устроено просто донельзя. Покрутись вокруг себя – ни одной буквы по сторонам не приметишь. Кнопки, рычаги, картинки, клавиши. Все интуитивно понятно даже ребенку, все упрощено до безобразия. Нигде ни одной буквы, нигде ни одного слова. Жизнь в темном городе сама собой вывела чтение из круга необходимых для воспитания занятий. Первые годы мы боролись с болезнями, хворями, сыростью, грязью и мглой, которые по пятам шли за нами от начала до конца. Дети рождались во мраке, взрослели во мраке и умирали также во мраке. В густом, затхлом коконе мы взрослели и старели, любили и ненавидели, боролись и сдавались.
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга — если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в…
На днях тебе исполнится девятнадцать — уже перешёл на второй курс, завёл девушку, оперируешь сверхэнергией и чертовски близок к пику витка, но теперь всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Теперь ты младший вахмистр республиканского пограничного корпуса, не более чем песчинка в жерновах войны. И пусть для подавляющего большинства сограждан эта война лишь локальный приграничный конфликт на задворках республики, когда где-то совсем рядом с неба падают авиабомбы, взрываются дома и горят боевые машины, очень сложно сохранить веру в то, что всё будет хорошо.
Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в царство вечной стужи, а Форт – самое сердце тех заснеженных земель. Случайно пересечь незримую грань и провалиться в эти не самые дружелюбные края может каждый, вот только далеко не каждому суждено добиться там успеха и даже просто остаться в живых. Вячеслав Хмелев и Николай Гордеев не пасуют перед сложностями, но они даже представить не могли, как далеко придется зайти, чтобы отвоевать себе место под солнцем.
Бесы из века в век рвутся в души людей из серой бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет… Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнем спасают души бесноватых и изгоняют нечистых обратно в породившую их пустоту… Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней.Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамена монарха-вероотступника.
Чужой мир. Чужая семья. Чужое тело. Но если ты честен, верен данному слову и готов попробовать прожить еще одну жизнь – то стоит рискнуть. Благо, твоих знаний хватит, чтобы на равных потягаться с врагами. Потому что хоть это иная реальность, но люди остались те же. И значит, ему придется защищать близких, помогать друзьям и стоять насмерть, когда потребуется. Потому что аристократами становятся не только по праву рождения. Но и по праву совершить Поступок…
Виртуальные миры — территория безграничной свободы. В игре любой может стать эльфийским магом и невидимкой-вором, вступить в клан и ходить в рейды, сражаться и развивать персонажа, а самое главное — отвлечься от забот и проблем повседневности. Но игра остается игрой, только пока из нее можно выйти. Я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Хотел лишь немного развеяться в виртуальной реальности, а вместо этого оказался убит и заточен в тело ходячего мертвеца — медлительного и неловкого, обреченного раз за разом погибать от рук других игроков.
Нумбани – технологически развитый африканский город недалекого будущего, в котором люди живут в гармонии с роботами-гуманоидами под названием «омники». И когда террористы угрожают разрушить это единство, появляется герой по имени Ифи Оладеле! С ранних лет Ифи увлекается конструированием роботов – машин, улучшающих жизнь окружающих. Став свидетелем катастрофического нападения Кулака Смерти на аэропорт Нумбани, при котором было выведено из строя множество роботов-охранников OR15, Ифи понимает: городу необходимо нечто большее – настоящий защитник. Пока Кулак Смерти сеет семена раздора между людьми и омниками, Ифи конструирует умного и способного к сопереживанию робота Орису, названную так в честь могущественных духов-охранников ее народа.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.