Точка Джи-Эл - [43]

Беркович вопросительно посмотрел на друга:

— Пить мы что будем? Джин, ром, виски?

Фёдор чуть скривился.

— Лучше водки, — сказал он.

Антон транслировал пожелание официанту — парень чуть выгнул густую, чёрную бровь.

— Вы уверены, сэр?

— Да всё нормально, именно водки, и лучше «Столичной», если у вас есть.

— Безусловно! — заверил официант.

— А пока блюда готовятся, — попросил Беркович, — нам по кружечке холодного пива, можно «Карлсберг». К к нему бастурму и лепёшечки т?пла с зирой.

Официант поклонился и исчез.

— Тут кредитки принимают? — спросил Пошивалов. — А то у меня наличных долларов сто осталось.

— Принимают, — успокоил Антон.

Он вынул из кармана авторучку и, поигрывая ей, покрутил в пальцах.

— Чисто, — заверил он.

Фёдор чуть запоздало подумал, что первым это следовало сделать ему. Он посмотрел на часы — его сканер возможных «жучков» был спрятан в часах — и, переключил режим.

— Доверяя, но проверяй! — усмехнулся Антон. — Издержки нашей работы: уже друг другу не доверяем.

— Брось, Тошка, зачем ты так? — укоризненно покачал головой Фёдор. — Но мы ведь даже не в Афганистане или в Чечне, как когда-то. Тут дела посерьёзнее.

— Да уж! — Беркович потрепал друга по плечу. — Конечно, чего там Чечня!

— А знаешь, вполне возможно, что кому-то из нас снова придётся поработать в Чечне. Кир говорил, что есть данные, что там орудуют чужаки.

Официант принёс поднос с кружками пива и тарелками — запахло ароматным свежее поджаренным хлебом, пряностями и копчёным мясом. Второй юноша разложил столовые приборы — здесь ориентировались на посетителей, и если это были европейцы, то подавали вилки, ножи и всё, что принято в таких случаях.

Пошивалов почувствовал, как рот наполняется слюной, хотя он, вроде, и не так уж был голоден.

— Ну, за встречу! — Антон поднял запотевшую кружку, и они чокнулись.

Пошивалов с удовольствием захрустел лепёшкой.

— Нравится? — поинтересовался Беркович, подцепляя кусок бастурмы.

Фёдор энергично кивнул.

— А что ты говорил про альтеров в Чечне? — спросил Антон. — Знаешь, вот как у нас в России всегда последнее время видят козни Америки, так и наши шефы везде видят руку чужаков. Ей богу, это уж слишком, у нас своих земных террористов хватает. Думаешь, грохнут Бен Ладена — и всё станет спокойно? Ерунда!

— Орхане не на пустом месте выводы делают, — мягко возразил Фёдор.

— Но что Кир тебе говорил конкретно?

Пошивалов пожал плечами:

— Конкретного разговора пока не было, как ты сам понимаешь. Будет конкретное задание — будет и конкретный разговор.

— Верно, верно, — Антон махнул рукой. — Да что я о работе, в самом деле, ещё успеем наговориться по делу.

Они начали рассказывать друг другу, что случилось за годы, пока они не виделись. Пошивалов, сдерживая боль, рассказал о гибели жены и дочки, о том, как в один из промозглых осенних вечеров к нему в баре подсел Кир. Антон поведал свою историю с вербовкой, учёбой и заданиями, которые он выполнял. Рассказал Беркович и про случай со спасением его кораблём гренов.

Фёдор слушал его и думал: "Нет, не может быть! Это тот же Антон, орхане становятся параноиками! Как в Советское время в особых отделах придирались: поговорил где-нибудь с иностранцем — значит, Родину предать задумал! Чушь!"

Услужливая память тут же напомнила, что сказал Кир о погибшем штурмане, но Пошивалов внутренне отмахнулся: в конце концов, и орхане ошибаются.

Им подали куриный суп, а затем баранину с помидорами и пряностями, а также вкуснейший соус райва, украшенный листочками мяты. Когда кончилась первая бутылка водки, последовала очередь филе сома с рисом, крабовое мясо с ананасами, а довершила всё замечательная закуска из манго с подливом из лайма и кориандра, которую надо было есть, макая в подлив кусочки лепёшек со смешным для русского уха названием «поппадамс», что послужило поводом для шуток на определённую тему.

Вышли они из «Ганди» уже в начале одиннадцатого. На улице сделалось совсем тепло, несмотря на то, что небо снова заволокло тучами. В свете фонарей даже мелькали какие-то мошки.

— Ты как поедешь? — с некоторым сомнением спросил Фёдор, когда они добрались до стоянки, где Антон оставил машину.

Беркович, чуть пошатываясь, сделал успокаивающий жест:

— Не боись! Здесь же просто так не останавливают: если едешь нормально, так ни один полицай не придерётся. А я всегда нормально езжу. Могу хоть сейчас ещё бутылочку с тобой приговорить — и прекрасно поеду… Всё-таки, может, ко мне махнём? Ещё посидим…

Пошивалов с тоской посмотрел на тучи, блекло отражавшие городские огни. Во всём мире для него сейчас не было человека, роднее Тошки. Ведь, действительно, не осталось никого ближе — только он.

Но кроме всего прочего, Фёдор был приучен выполнять приказы.

— Спасибо, дружище, — сказал он, — я в свою берлогу поеду, отсыпаться. Завтра нам с тобой начинать работать. Позже ещё посидим.

— Понятно, можно и позже, — кивнул Беркович и поинтересовался, распахивая дверь «форда» — Тебя, может, довезти?

Пошивалов укоризненно улыбнулся и помотал головой.

— Понимаю, — кивнул Антон, — понимаю! Сам-то нормально доберёшься? Всё-таки, незнакомый город…

"Чего придуривается? — подумал Пошивалов. — Ведь прекрасно понимает, что меня специально готовили к работе тут, и я знаю город если и похуже его, то не намного…" Хотя он тут же одёрнул сам себя: скорее всего, друг просто старается уделить ему внимание, заботится, а он злится и выдумывает всякую ерунду!