Точка Джи-Эл - [38]

— Вот видишь, — медленно промолвил Фёдор, — есть же два процента на ошибку!.. Да и потом, неужели альтеры могли так проколоться? Если считать Антона двойным агентом, то зачем им посылать в группу, контактирующую с ним, подобного клона?! Не слишком дальновидно!

— С некоторыми чужаками у нас схожи мозговые волны и ритмы, но несхоже мышление. Кто знает, почему они так поступили? Возможно, им так было нужно или они иначе воспринимают вопросы алиби и тому подобного. И, самое главное, у нас же нет никаких прямых доказательств! Кроме того, действительно, клоны не выращиваются, как огурцы на грядках.

— А что, никак нельзя окончательно проверить этого лже-штурмана? В США всё учитывается — прошерстить те же базы данных социальных служб. Можно, наверное, найти точку, где подсунули несуществующую страховку и так далее?

— Наши возможности в подобных вопросах велики, но не безграничны. Мы же не можем действовать на Земле открыто, как ты не понимаешь! Мы не можем не только светиться перед альтерами, но и привлекать к себе внимание земных властей. В данном случае такая широкомасштабная и срочная проверка явно привлечёт интерес в нашей работе соответствующих официальных структур страны, где это происходит.

— Чёрт побери! — только и сказал Пошивалов. — Чёрт побери….

Мост вырос перед ними неожиданно, когда такси по Парк Авеню обогнуло район Бруклин Хайтс. Фёдор прекрасно выучил план мегаполиса, и сейчас просто проверял себя: вот, метров через триста должна быть развязка на бульвар Бруклин Бридж — и точно, такси повернуло налево. В общем-то, он столько раз видел этот мост на симуляторе земных городов, занимаясь с инструкторами ещё на Кулоре, что мог бы попросить таксиста ехать и более близкой дорогой к месту, которое он сам назвал. Но очен6ь хотелось увидеть мост в реальности, тем более что почти по пути. В своё время он в таком культовом месте как Нью-Йорк только и знал что Статую Свободы, Эмпайр Стэйт Билдинг и Бруклинский мост — последний во многом из-за стихотворения Маяковского, которое читал в школе.

Они проехали через Чайна-таун, потом по Бауэри-стрит до Четвёртой авеню и далее вернулись на Парк-авеню. На Фёдора почти нахлынуло чувство «дежа-вю»: незнакомые — и вместе с тем знакомые даже по названиям и внешнему виду улицы.

Он даже знал историю, многих мест. Например, та же Бауэри — некогда театральная улица, предшественница самого Бродвея! В начале прошлого века на уровне вторых-третьих этажей зданий её накрыла эстакада метро — и улица быстро превратилась в трущобу: под мостом ночевали бомжи и прочие отбросы общества. Советское телевиденье очень любило снимать здесь репортажи об облике Нью-Йорка. Затем эстакаду разобрали, и ныне от трущоб почти ничего не осталось: так, заурядная торговая улица с мелкими магазинчиками. Сейчас можно было сказать, что так выглядят четыре пятых Нью-Йорка — Бауэри ные похожа одновременно на Бруклин, Бронкс и Куинс, только вот оказалась каким-то образом в Даунтауне.

На углу Мэдисон авеню и Двадцать шестой стрит таксист остановился.

— Как просили, — улыбнулся он.

Пошивалов расплатился, дав пятёрку: ни много, ни мало — в меру, чтобы таксист не слишком запоминал пассажира, если что, и вылез из машины.

Вокруг деловито шумел Манхеттен. До гостиницы, которую выбирал Кир, оставалось всего пара кварталов, и Фёдор решил пройтись пешком, и заодно осмотреться. Благо, погода, похоже, разгуливалась: в просветах грязноватых туч проглядывало голубое небо.

Он перешёл к парку Мэдисон-сквер и медленно двинулся по тротуару. Жители города как раз повалили на работу — народ и машины заполнили улицы.

Фёдор добрался до гостиницы "Бродвей Плаза", где был заказан номер на имя Эриха Шнитке, инженера из Германии. У входа Пошивалов на всякий случай достал паспорт и проверил смену режима: всё действовало, книжечка-хамелеон уже изменила вид, и теперь он держал в руках настоящий немецкий документ со всеми соответствующими штампами.

По пути Фёдор заметил пару магазинов, где следовало прикупить необходимые мелочи и одежду. Кроме того, в аптеке на Брумм-стрит надо забрать чемоданчик со снаряжением, которое не стоит лишний раз пытаться тащить через таможню.

Но это чуть позже, а пока подняться в номер, принять душ и, конечно, позвонить Антону. При этой мысли Фёдор улыбнулся, и молоденькая служащая, приветливая, не в пример таможеннице в аэропорту, тоже улыбнулась в ответ, протягивая магнитную карточку-ключ.

Шестиэтажная коробочка отеля прилепилась к паре здоровенных домов раза в четыре выше. Номер здесь был заказан за две недели, потому что в Нью-Йорке без предварительного бронирования можно иной раз побегать в поисках свободных номеров в относительно недорогих гостиницах.

— Ни хрена себе! — только и сказал, услышав об этом, Фёдор. — Это за триста-то баксов!

Однако номер на пятом этаже оказался неплохим: широкая кровать, кондиционер, минибар, утюг, фен — набор для не слишком привычного к комфорту Пошивалова был более чем достаточным. Он с наслаждением принял душ, переоделся в единственную свежую рубашку, лежавшую в сумке, бросил в широкий низкий стакан пару кубиков льда и вылил туда бутылочку «Джонни-Вокера». Подумал — и вылил ещё одну, всего-то сто грамм получилось. Присел за круглый белый столик и стал смотреть в раздвижное окно, за которым виднелось только небо в редеющих разводах туч, да вездесущие нью-йоркские высотки.