То, о чем знаешь сердцем - [22]

Я не спрашиваю, почему он долго не возвращался в места, которые, судя по всему, любил. Мне известен ответ. Вместо этого я забываюсь и представляю, как мы вместе отправляемся туда. В пещеру на невероятно высоком утесе, где мы сели бы на краю, свесив ноги, чтобы почувствовать, как грохот прибоя отзывается в груди. На пляж с такой чистой водой, что мы могли бы отплыть далеко от берега и разглядывать пурпурных морских ежей, которые устилают песчаное дно на глубине шести метров. В его любимую бухту, где мы наблюдали бы за водопадом – за тем, как потоки пресной воды смешиваются с солеными волнами, набегающими на песчаный берег. Колтон так часто употребляет слово «мы», будто все уже решено, будто я вхожу во все его планы за пределами этого дня. И я почти верю в то, что это возможно.

Но пока я нежусь на солнце, ко мне снова подкрадывается чувство вины. Я смотрю на Колтона. Он лежит на спине, жмурится от ярких лучей и продолжает рассказывать о разных волшебных местах. А я вдруг понимаю: нет, это невозможно.

Колтон так и не снял рашгард. При других обстоятельствах я бы не придала этому значения. Но мне известно, что он за ним скрывает. В блоге Шелби я видела фотографию Колтона с голым торсом, сразу после операции. Мне было тяжело ее рассматривать, но в то же время я не могла отвести взгляда от длинного ярко-красного шрама у него на груди. От шрама, который остался после того, как врачи достали больное сердце Колтона и вложили новое, сильное, чтобы спасти ему жизнь. До сих пор я не думала об этом, но… такой же шрам остался и у Трента.

Закусываю губу, борюсь со слезами. Я чувствую, что предала Трента – тысячу раз, всеми возможными способами. Потому что поплыла с Колтоном и ощущала теплые чувства к нему там, в пещере. Я была сильной, свободной и… счастливой. Мне кажется неправильным – по миллиону причин – чувствовать себя счастливой. Да еще и рядом с Колтоном.

– Что скажешь? – Он открывает глаза, поворачивается и смотрит на меня. Улыбка сползает с его лица. Он беспокоится за меня. – Ты в порядке?

Колтон привстает на полотенце, протягивает руку, будто желает положить ее мне на плечо, но потом передумывает.

– Я что-то… Что случилось?

Я быстро сажусь и вытираю слезы.

– Прости. Все отлично. Не знаю, что со мной, я просто… – Не могу придумать убедительного объяснения, поэтому даже не пытаюсь. – Ничего такого.

Колтон долго глядит на меня, изучает мое лицо, будто старается понять, о чем же я ему не рассказываю. Потом он дотрагивается до моей щеки и смахивает слезинку. И мне совсем не хочется, чтобы он убирал руку. Я бросаю взгляд на сверкающий океан. Не понимаю, что делать с вихрем эмоций, которые у меня вызывает Колтон.

– Давай поплаваем, – предлагает он, берет меня за руку и легко поднимает на ноги.

– Что?..

– Соленая вода, – Колтон подводит меня к океану, – лечит все недуги.

Я шмыгаю и продолжаю тереть глаза свободной рукой.

– В смысле?

Колтон поворачивается, и я ловлю на себе его озорной взгляд.

– Когда мы с сестрой были маленькими, папа часто повторял эту фразу. Бывают такие поговорки, которым не придаешь значения, пока не вырастешь.

– И ты в это веришь? – спрашиваю я. Сомневаюсь, что его сердцу помогла соленая вода.

Колтон смотрит на меня так, будто я сказала глупость.

– Конечно. Для души очень полезно.

К нам подкатывает небольшая волна, и ноги покрываются мурашками.

– Ну давай, – улыбается Колтон. – Не думай ни о чем. Просто плыви.

Он заканчивает фразу, отпускает мою руку и бежит навстречу океану. Он бросается под наступающую волну, выныривает с ликующим воплем, улыбается, мотает головой, так что брызги летят во все стороны. И в этот момент, когда я гляжу на него, на океан, на небесную синеву, я ощущаю знакомое чувство – чувство того, что все возможно. И я отдаюсь этому порыву. Бросаюсь в воду и ни о чем больше не думаю.

Мы долго плаваем, по очереди ныряем и качаемся на волнах. Я снова вырываюсь за пределы привычных мыслей – туда, где стыду меня не настигнуть.

Внезапно волна толкает меня к Колтону, и он ловит меня обеими руками. Мы оказываемся так близко, что я вижу каждую капельку на его лице. У меня перехватывает дыхание от вскружившей голову мысли.

А что, если бы мы провели вместе больше, чем один день?..

Глава 12

Каждое сердце поет песню. И она остается незавершенной до тех пор, пока ее не подхватит другое.

Платон

КОГДА МЫ ПОДНИМАЕМСЯ по лестнице и подходим к припаркованным машинам, солнце опускается так низко, что от блестящего влажного песка до самого горизонта по океану тянется золотистая дорожка. Я ощущаю покалывание от загара и соли, когда тянусь к крыше, чтобы помочь Колтону закрепить байдарку. Он затягивает ремни, потом кладет весла на заднее сиденье и закрывает дверцу, но пока еще не собирается садиться за руль. Вместо этого Колтон прислоняется спиной к автобусу, и я следую его примеру. Мы стоим и любуемся закатом, ощущаем тепло нагревшейся машины. Интересно, думает ли он о том же, о чем и я? О том, что, несмотря на нашу договоренность ничего не усложнять, мы оба уже думаем о следующей встрече.

– Знаешь что? – Он не сводит глаз с заходящего солнца. – Формально день еще не закончился. – Он поворачивается и снова смотрит на меня с надеждой. – Ты не проголодалась? Я знаю хороший мексиканский ресторанчик. Можно перекусить, а потом…