То, о чем знаешь сердцем - [21]

– Ты как? – спрашивает Колтон и подгребает чуть ближе к пещере. – Мы не поплывем, если не хочешь.

– Я в порядке, – лгу я, а затем совершенно искренне добавляю: – И я правда хочу туда. – Считаю, через сколько секунд волна откатывается назад. – Еще немного посмотрю, и можно внутрь.

– Хорошо, – соглашается Колтон и направляет байдарку к входу.

Через пару мгновений я чувствую, как прибой слегка поднимает нашу лодку. Слежу за водой, которая устемляется в проем.

Как быстро.

– Помнишь, что я говорил? – спрашивает Колтон, пока мы боком движемся вперед. – Надо грести изо всех сил, потом поднять весло и по моей команде отклониться назад. Поймаем следующую волну. У нас все получится, обещаю.

– Поняла, – с деланой уверенностью отвечаю я. Это все, что мне теперь остается.

– Ну все, поехали, – говорит он, когда нас поднимает волна. – Повернись. Греби!

Слушаюсь и сразу чувствую, как Колтон опускает весло в воду. Мы по инерции движемся вперед, а затем внезапно замираем, и нас подхватывает волна. Когда она поднимает лодку и та летит в сторону расщелины, душа уходит в пятки.

– Ложись! – вопит Колтон.

Отклоняюсь, прижимаю весло к груди и громко кричу.

«Нам ведь ни за что не попасть в проем!» – проносится в голове.

Крепко жмурюсь и прижимаюсь к бортику. Все звуки кажутся ужасно громкими и в то же время приглушенными. Байдарка бьется о каменные стены тоннеля, пока я болтаюсь внутри и сжимаю весло так сильно, будто от этого зависит моя жизнь.

– Все нормально, – слышу я за шумом голос Колтона. – Не поднимайся!

Я бы и не поднялась. Ни за что на свете!

Даже с закрытыми глазами понимаю, что вокруг темно. Тут пахнет солью и сыростью, а воздух становится слишком густым. Я жмурюсь еще сильнее. Кажется, что я вот-вот умру.

Нечем дышать, нечем дышать, нечем…

А потом происходит чудо. Мы скатываемся по тоннелю, как по водной горке, и резко останавливаемся. Я продолжаю лежать. Боюсь открыть глаза и просто слушаю дыхание, свое и Колтона, слушаю плеск воды и стук… капель?

– Я же говорил, что все получится, – смеется Колтон.

Байдарку слегка трясет, и тут я чувствую руку на плече.

– Эй, ты в порядке? Глаза уже можно открывать.

Нехотя открываю один глаз, потом второй. Первое, что вижу, – его лицо. Колтон склонился надо мной. Он так близко, что дух захватывает.

– У нас получилось! – повторяет он. – Смотри!

Я ахаю. Высоко-высоко над нами, сквозь пролом наверху, виднеется небо. Оно такое необыкновенно синее по сравнению с темными стенами пещеры.

– Боже мой, – шепчу я. – Это…

Даже не знаю, как описать. В жизни не видела ничего прекраснее.

Я поднимаюсь очень медленно. Опасаюсь, что от резкого движения вся эта красота может исчезнуть.

Через расщелину сверху проникают солнечные лучи. Они прорезают стоящий над водой туман и освещают каждую капельку. Покачивающееся море отражает свет, и на стенах пещеры пляшут веселые блики. В проем, который и привел нас сюда, вливается новый поток, и крошечные искорки мельтешат и переливаются, как в калейдоскопе.

Чувствую на себе взгляд Колтона, который наблюдает за моей реакцией. Он поднимает руку навстречу туману, создавая маленькие завихрения в воздухе.

– В детстве я думал, что это отрицательно заряженные ионы.

– Что-что? – переспрашиваю я и разглядываю танцующую дымку.

– Отрицательно заряженные ионы, – смеется он. – Прости, я вечно забываю, что не все росли в такой же любопытной семье, как я.

Теперь мне и правда становится интересно.

– Что за ионы?

– Они образуются, когда молекулы воды взаимодействуют с твердой поверхностью. – Колтон указывает жестом на стены пещеры. – Например, со скалами. Или с песком на пляже. Конечно, ионы возникают не только в океане, а вообще где угодно – в потоках водопада, в каплях дождя… – Он останавливается и смущенно улыбается. – В общем, если верить папе и дедушке, ими полезно дышать. Это благотворно сказывается на здоровье.

Колтон замолкает и поднимает голову навстречу освещенному солнцем туману. Мы одновременно делаем глубокий вдох. Не знаю почему – из-за красоты ли этого места, из-за его слов или отрицательно заряженных ионов, – но я вдруг чувствую то, чего не испытывала уже очень давно: единение с другим человеком.

– Спасибо тебе, – внезапно произношу я. – Спасибо, что показал это место.

Он расплывается в улыбке и пожимает плечами.

– Я подумал, раз уж у нас с тобой всего один день, то надо провести его как можно лучше.

Опускаю взгляд на весло, которое все еще лежит у меня на коленях.

– Ты преуспел. – Вновь смотрю на Колтона. – У меня сто лет не было такого замечательного дня.

Он кивает, улыбка не сходит с его губ.

– У меня тоже, ты и представить не можешь. Но погоди, это еще не все.

Мы долго сидим в лодке, дышим влажным воздухом, болтаем, наблюдаем за светом и водой, которая то наполняет пещеру, то покидает ее. А затем надвигается прилив, и нам ничего не остается, кроме как плыть по течению.

Эйфория и ощущение нереальности происходящего не отпускают даже тогда, когда мы выплываем из темной пещеры в непривычно яркий погожий день. Эти чувства не отпускают нас, пока мы гребем к берегу, пока расстилаем полотенца на пляже, покрытом галькой, пока Колтон рассказывает, где еще собирается побывать этим летом. Он хочет поехать туда, где уже давно не бывал. Он говорит настолько искренне, что мне хочется поехать с ним.