То ли свет, то ли тьма - [4]

– Главное для нас разобрать тему. Вы должны использовать практическое занятие с максимальной пользой для себя, – дипломатично говорю я, делаю паузу и продолжаю: – Тромбоэмболия сосудов легочной артерии практически значимая тема вне зависимости от того, будете вы терапевтом, хирургом или врачом другой специальности. Каждому из вас придется столкнуться, если вы останетесь в медицине, с ТЭЛА. Кроме того, это заболевание у нас представлено и в тестах, на которые вам придется отвечать перед госэкзаменами, и в билетах, и в ситуационных задачах на госэкзамене.

Студенты держат ручки, но еще не включились в работу. Кто-то из них посматривает на меня, кто-то уткнулся в тетрадку. Обычно толковый студент по тому, как и о чем, говорит преподаватель, определяет его интеллектуальный уровень, но в группе, сидящей передо мною, нет таковых. Хороший для них преподаватель тот, которому легко сдать зачет.

– Если же говорить о частоте возникновения ТЭЛА, – продолжаю я, – то вследствие особенностей нашего здравоохранения точные данные об этом отсутствуют. Следует также в этой связи сказать, что своевременно у нас тромбоэмболия мелких ветвей легочной артерии диагностируется всего лишь в четверти случаев. По статистике США там ежегодно от ТЭЛА погибает около ста тысяч человек. – Я делаю паузу и с ударением на каждом слове произношу: – Предрасполагающие факторы.

Студенты, понимая, что краткое вступление к теме закончено, начинают писать, только студент Петров и Баскетболист, сидя в дальнем углу, мешая мне вести занятие, прячась за спины сидящих впереди них студентов, о чем-то между собой переговариваются.

«Плесень по углам», – думаю я и, обращаясь к ним, спрашиваю:

– Вы почему не конспектируете, переговариваетесь?

– Обсуждаем, – тупо глядя перед собой, отвечает Баскетболист.

– Что обсуждаете?

– Тромбоэмболию.

– Обсуждать будем вместе на зачете, а сейчас, раз вы учитесь, будьте добры, работайте, – говорю я голосом не допускающем возражения. Если таких студентов сразу не приструнить, не успеешь оглянуться, как они уже сядут тебе на шею.

– Хорошо, – покорно говорит Петров и смотрит на меня мутными глазами.

«С этими студентами в плане дисциплины у меня не будет проблем, но зачет они мне не сдадут», – думаю я и продолжаю вести тему. При этом я не только объясняю, но и спрашиваю студентов по списку вниз и снизу вверх. Спрашивая, завожусь и завожу студентов.

Это начинающий, неопытный, самоуверенный, но не владеющий материалом преподаватель на занятии зажат и не знает порой, как занять время, как интересно раскрыть тему, о чем студента спросить. Он, как правило, подстраивается под студента, а в конце цикла, чтобы все были довольны, ставит, в том числе и двоечникам, зачет. Про таких преподавателей большинство студентов говорит «Хорошая баба» или же: «Хороший мужик». У нас на кафедре большинство преподавателей таких.

Я же, хоть и нескромно об этом говорить, калач тертый: до университета работал в участковой больнице главным врачом, затем консультировал разнопрофильные отделения как в городской больнице, так и в РКБ, знаю материал не по книжке и давно уже изучил психологию студента вдоль и поперек.

– Чем по электрокардиограмме отличается ТЭЛА от инфаркта миокарда? – объясняя материал, спрашиваю я группу и ставлю ее в тупик.

А между тем студенты изучают ЭКГ при инфаркте на третьем, четвертом и пятом курсах, не раз сдавали зачеты и экзамены, но стоит копнуть, и тут же убеждаешься, что твердых знаний у студентов на выпускном курсе нет.

– Ну, хорошо, давайте вспоминать, – говорю я. – Какую глубину и ширину имеет в норме на электрокардиограмме зубец Q?

Некоторые студенты, пошарив в своей голове, начинают листать учебник, некоторые, рассеянно глядя перед собой, вспоминают, что им говорили на пятом курсе, а Петров и Баскетболист продолжают смотреть под стол. Вид у них такой, словно они едут долгой дорогой в общественном транспорте. Мозг у них спит. Каждый в правой руке держит ручку, делая вид, что что-то во время занятий записывает в тетрадку.

– Николаев, начнем с вас, – называю я фамилию Баскетболиста, но студент не реагирует.

– Николаев! – громко повторяю я.

– Тебя, – говорит на ухо Баскетболисту сидящий рядом студент.

Николаев выходит из забытья и смотрит на меня.

– Чо?

Я повторяю вопрос про зубец Q. Николаев прислушивается, ожидая подсказки, при этом его уши еле заметно шевелятся, но никто не подсказывает.

– Высота один, – наобум отвечает он.

– Что один?

– Ну, это…

– Сантиметр, – говорит громко Петров.

– Неправильно. Вы что, никогда не видели электрокардиограммы?

– Зубец Q по глубине не должен быть более одной четвертой рубца R, – заглянув в учебник, уверенно говорит чернобровая, с короткой челкой студентка.

– А зубец Q, он типичен для чего?

– Для инфаркта миокарда, – отвечают сразу несколько студентов.

Так шаг за шагом в течение часа мы разбираем с грехом пополам клинические проявления тромбоэмболии легочной артерии.

Некоторые студенты уже посматривают на часы. Внимание у них притупилось, они устали, а все потому, что ум у них при ограниченных способностях детренирован, и я говорю: