Тьма - [10]
Перешептываясь и давясь от едва сдерживаемого смеха, десятый класс нехотя расселся по своим местам. Учительница распахнула журнал и начала перекличку, нацепив на глаза толстые желтоватые очки, и в тот миг, когда она по запарке спросила:
– Шмальников? – твердолобый Максим учтиво подсказал:
– Нету его. И не будет. Замочили Леху. В сортире.
Хихиканье стало почти осязаемым. Ника обернулась на одноклассников, чувствуя, как кривятся ее губы от того, насколько быстро Лехина смерть стала для них лишь поводом пошутить. Ну умер и умер, чего теперь. Зато можно поглумиться над смутившейся учительницей.
Затем слово взяла психолог. Полноватая и низенькая, она выглядела не старше их, наивная, но уже по-взрослому скучная. Ника подумала, что психолог наверняка полдня сидела в интернете, выискивая советы, как работать в такой ситуации. Неуверенным взглядом молодая психолог скользила по глумливым лицам десятиклассников и, кажется, с каждой секундой все больше и больше теряла решительность испробовать на них вычитанные методы.
Ника решила, что интереснее будет смотреть в окно, где в сероватом свете медленно парили невесомые снежинки.
Психолог и правда много говорила о смерти, ее неизбежности и нормальности. Она убеждала ребят, что им нужно проститься с Лехой, оставить о нем только светлую и добрую память. Да, психолог явно была не знакома со Шмальниковым, иначе не твердила бы им сейчас эти прописные истины, прижимая полноватые руки к груди. Большинство ее сопливых реплик комментировали самые неунывающие десятиклассники, отчего по кабинету снова волнами проносились смешки, и тогда историчка поднимала суровый взгляд и стучала красной ручкой по столу. Класс испуганно примолкал.
– Сейчас я хотела бы попросить вас сделать со мной одно упражнение. Оно маленькое и несложное, но всем после него станет легче, – с вымученной улыбкой предложила психолог.
– А нам и так нормально! – крикнул Рустам, вальяжно развалившийся рядом с Верой. Ника покрутила головой, чтобы убедиться: Славик пересел на другое место, склонился над своим скетчбуком и что-то увлеченно заштриховывал там черной ручкой.
Психолог сбилась с мысли и в панике оглянулась на историчку, наверняка жалея уже, что решила провести урок в этом классе. Глядя на их спокойные и расслабленные лица, слыша их неумолкающий смех и нескрываемые шепотки, она ведь чувствовала, что они и правда не грустят, не горюют, может, просто еще не поняли, а может, и… О втором «может» и думать не хотелось.
Ника не сомневалась, что одноклассникам все равно. Наплевать, что Леху, с которым они проучились десять лет, через пару дней похоронят в мерзлой земле. По барабану. Неважно.
– Итак, – вновь заговорила психолог, глубоко вдыхая спертый воздух. – Давайте попрощаемся с Алексеем и скажем ему то, что не успели сказать. Может, передадим что-нибудь важное, может, пожелаем чего-то лучшего там, в другом мире, может, вспомним что-то хорошее… Давайте я начну, ладно?
Молчание. Они поглядывали на нее, насупившись, со скукой в глазах. Многие даже не смотрели.
– Леша, – прошептала она, закрывая глаза, и облизнула пересохшие губы, – прощай. Надеюсь, что там ты обретешь покой и счастье. Прости, что мы тебя не спасли… Ну, кто следующий?
Молчание. Последние взгляды уткнулись кто куда: в парту, учебник, окно, даже в огромную, как дирижабль, историчку. Сквозь зеленоватые шторы просачивался тусклый свет. Оглушительно тикали часы над тяжелой доской. Скрипела ручка о бумагу.
– Давайте тогда по одному. Первая парта, первый ряд.
– А чего я опять сразу?! – заголосил длинный, как жердь, Паша. – Мне этому дебилу нечего говорить!
Шум. Холодный и равнодушный.
– Угомонитесь! – рявкнула историчка, и даже психолог подпрыгнула от этого окрика, ударившего в спину. – Думай, о чем и о ком говоришь! Уж выжмите из своих душонок хоть каплю сожаления.
– Да вы даже не в курсе были, а все нас учите! – еще громче завопил Пашка. – Не буду я ничего о нем говорить! Это тупо.
– Тогда я сейчас два тебе влеплю за работу на уроке.
– А не имеете права, вы знания мои обязаны оценивать, а не поведение!
– Закрой рот, я сказала!
– Тише! – примирительно выставила вперед ладони психолог. – Раз у тебя есть такое большое нежелание, давай не будем себя мучить. Быть может, еще не время. Но я прошу вас, постарайтесь проявить сострадание и попрощайтесь с другом…
Они снова захихикали, и, судя по ее лицу, психологу потребовалось время, чтобы понять: они хихикают над словом «друг». У них давно уже не осталось друзей – приятели, враги, идиоты.
Но не друзья.
– Следующий, пожалуйста.
– Мне тоже нечего сказать.
– Пока, Леха! Зажги там с какой-нибудь демоншей!
Хохот. Нездоровый, больной и желчный хохот. Психолог смотрела на них так, будто верила, что это просто маска, они прячут реальные чувства под показными смешками. А может, ей просто отчаянно хотелось в это верить.
– Я говорить не буду.
– Прощай.
– Да это бред какой-то!
– Горячей тебе сковороды, Леха.
– Тише! – Историчка стукнула ручкой с такой силой, что с той слетел кровавый колпачок. Кажется, даже учительнице уже надоело взывать хоть к чему-нибудь человеческому в этих взрослых людях.
Вера Николаевна Савина — женщина самых честных правил. Она и подумать не могла, что в прошлой жизни была Франсуазой де Пуатье, капризной любовницей короля Франции. Пришлось Ариадне Парисовне устроить ей «наглядную демонстрацию»… Для предотвращения роковой ошибки мадам Савиной нужно найти свою настоящую любовь в предыдущем воплощении, но это не так просто, когда собственная мать толкает тебя в объятия Людовика XIV… Однако госпожа Эйфор-Коровина изо всех колдовских сил борется за «экологию кармы» мадам Савиной.
Алина совсем ничего не знала про своего деда. Одинокий, жил в деревне, в крепком двухэтажном доме. На похоронах кто-то нехорошо высказался о нем, но люди даже не возмутились. После похорон Алина решила ненадолго остаться здесь, тем более что сын Максимка быстро подружился с соседским мальчишкой. Черт, лучше бы она сразу уехала из этой проклятой деревни! В ту ночь, в сырых сумерках, сын нашел дедов альбом с рисунками. Алина потом рассмотрела его, и сердце ее заледенело от ужаса. Зачем дед рисовал этот ужас?!! У нее еще было время, чтобы разглядеть нависшую угрозу и понять: обнаружив ночью альбом с рисунками, она перешагнула черту, за которой начинается территория, полная мерзких откровений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пока маньяк-убийца держит в страхе весь город, а полиция не может его поймать, правосудие начинают вершить призраки жертв…
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Вот уже почти двадцать лет Джанкарло Ло Манто — полицейский из Неаполя — личный враг мафиозной семьи Росси. Он нанес ей миллионный ущерб, не раз уходил от наемных убийц и, словно заговоренный, не боясь смерти, снова бросался в бой. Потому что его война с мафией — это не просто служебный долг, это возмездие за убийство отца, друзей, всех тех, кто не захотел покориться и жить по законам преступного мира. Теперь Ло Манто предстоит вернуться в Нью-Йорк, город его детства, город его памяти, для последнего решающего поединка.
Во время разгульного отдыха на знаменитом фестивале в пустыне «Горящий человек» у Гэри пропала девушка. Будто ее никогда и не существовало: исчезли все профили в социальных сетях и все офи-циальные записи, родительский дом абсолютно пуст. Единственной зацепкой становятся странные артефакты – свитки с молитвами о защите от неких Чужаков. Когда пораженного содержанием свитков парня похищают неизвестные, он решает, что это Чужаки пришли за ним. Но ему предстоит сделать страшное открытие: Чужак – он сам…
Кто-то скажет, что Пушноряд – жестокий город. Здесь работает меховая фабрика и экспериментальное хозяйство, где в химической лаборатории многие годы трудилась «пушная фея» Татьяна Михайловна. Но однажды настали тяжелые времена, и, несмотря на все старания Татьяны Михайловны, существование лис оказалось под угрозой. Тогда «пушная фея» и ее дочь Зо решились на отчаянный поступок. Странные экспериментальные лисы оказались на свободе. Сначала они прогнали из области всех волков. Потом оккупировали Лисью гору. И все чаще принялись наведываться в Пушноряд.
Джейн Хоуп уверена, что в их прекрасном городе будущего все не так хорошо, как кажется. Например, есть организованная преступность, которая время от времени устраняет неугодных. Но куда же пропадают эти тела? Джейн даже не догадывается, что за этим стоит вовсе не мафия, а самый настоящий маньяк. Тем временем Берт, достигший высот в искусстве набивания чучел людей, находит следующую цель: Рэя, напарника и очень хорошего друга Джейн.
Мир уже принюхивается к выхлопным газам первых машин, но все еще помнит запахи и цвета колдовства. Йозефик вир Тонхлейн, несмотря на свою родословную, сплошь украшенную именами отъявленных авантюристов и сорвиголов, живет тихо и скромно, пока однажды не умирает его семиюродный дядюшка Йивентрий вир Тонхлейн. Завещание дядюшки втягивает Йозефика в грандиозную аферу, вылившуюся в череду приключений и встреч с негодяями, нечистью, невзгодами и другими «не». Впрочем, куда же без верных друзей, преданных питомцев и красивых девушек, верно?