Тьма - [12]
После школы Ника, не желая дожидаться в пустой квартире возвращения родителей, отправлялась к социальной ночлежке, где на улице бедным старикам или бомжам разливали по тарелкам водянистый суп. Старики, принимая из ее рук пластиковые гнущиеся тарелки с горячим пойлом, благодарили и кланялись, и Ника думала порой, почему так происходит: в школе они с одноклассниками постоянно грызутся и ненавидят друг друга, а эти несчастные люди в оборванных одеждах и с огрубелыми руками кланяются ей, благодарят за помощь, за участие и невкусный суп.
Нет, конечно, их класс вовсе не был звериным питомником: были там и редкие друзья-приятели, и домашку всегда скатывали всем миром, но даже учителя порой говорили им, что такого недружного класса они не видели за много лет своей работы. Слишком разные, слишком эгоистичные, озлобленные и нетерпимые. Нике хотелось верить, что хотя бы к выпускному их жизнь изменится. Они научатся слушать друг друга, хоть немного, хоть иногда.
Лучше всего ей было в собачьем приюте. Она мыла, вычесывала, обрабатывала от блох, насыпала в миски дешевый корм и ходила с собаками на прогулки. Порой Ника подкармливала бездомных кошек, что вечно поджидали ее у подъезда, провожая голодными глазами, порой пристраивала беспризорных щенков в добрые руки.
Шабаш был особенным. Старый и огромный, абсолютно бестолковый и добродушный, даже охранник из него никакой, он всю жизнь провел на улице и, кажется, ничуть от этого не страдал. Раньше Ника все пыталась пристроить Шабаша хотя бы в приют, но все было напрасно.
И тогда она кормила его на улице, чесала и гладила, весело лающего и прыгающего вокруг нее, словно молоденький щенок. Вот и сейчас, чувствуя, как замерзает в груди дыхание, Ника вытряхнула из рюкзака сладкую булочку и, раскрошив ароматную мякоть, кинула прямо в лапы Шабашу.
Пес, склонившись, зачавкал поросенком, больше не обращая на девушку внимания. Она погладила его по голове, а потом, будто решившись, отыскала в рюкзаке блокнот с засушенными клеверными листочками и сунула крошащуюся зелень под ошейник Шабашу (ошейник она купила сама в зоомагазине, чтобы пса не приняли за бездомыша и не увезли куда-нибудь во время очередных отстрелов). Шабаш, кажется, даже не почувствовал невесомый клевер у своего загривка.
– Пусть у тебя будет, – улыбнулась Ника. – На удачу.
Сегодня она поняла, что пришло время окончательно прощаться с прошлым и идти дальше. Никита… Она никогда о нем не забудет и всегда будет любить какой-то особенной детской любовью, но все. Пора. Лехина смерть будто открыла ей глаза, и Ника, парящая в вечном страхе, впервые решила расстаться с любимым засушенным клевером.
Холод сгущался вокруг нее облаком. Подпрыгивая на морозе и согревая дыханием ладони, Ника вспомнила лохматые карагачи, журчание падающей воды, шорох гравия от проезжающих машин и спасительную тень в полуденный зной…
В ноздри снова ударил гнилостный апельсиновый запах, но Ника решила не обращать на него внимания.
Она поняла, куда стоит сходить.
Во время шумной перемены Ника украдкой просочилась в школу и прихватила теплые сапоги. Шабаш, доев булочку, вновь умчался куда-то по своим дико важным собачьим делам. Ника не возражала. Сунув шапку в рюкзак, она побрела за ворота школы, за вереницу серых одинаковых домов. В степь, туда, где ничего не было кроме одинокой автомобильной дороги и полузаброшенной заправки.
Уже перейдя на другую сторону улицы, Ника обернулась, заправляя пушистые волосы за уши, почувствовав на мгновение, как спину прожигает чей-то взгляд. Оглянулась – никого. Пустые окна домов, одинокая машина на дороге, вдалеке лают собаки. Пусто. Но пора идти дальше.
В голову ей упорно лез Леха – неопрятный и краснощекий, ехидный, с затаенной злостью в глазах и неприятной кривой улыбкой.
Увязая в сугробах, Ника то и дело поглядывала на огромные бетонные кольца под автомобильной дорогой, через которые сливали лишнюю воду из заросшего озера на окраине городка. Ручеек этот разливался лишь весной, мчался, живой и быстрый, перепрыгивая через каменные глыбы, неся в своих водах пустые алюминиевые банки и покрытые тиной целлофановые пакеты. Ника помнила, как в детстве они с друзьями вечно пропадали у этих колец, прозванных в простонародье биноклем – издалека огромные дыры и вправду напоминали темные линзы.
Любимой детской забавой была беготня в этих кольцах, когда стремительно несущаяся вода то и дело пыталась зацепиться за кроссовки и промочить их насквозь; когда друзья бегали на скорость и весело хохотали над очередным неудачником, выпачкавшимся в ледяной весенней воде. Они стояли там, мелкие, под невысокими бетонными сводами, едва чувствуя нависающий над головой земляной массив и слабую вибрацию из-за проезжающих по дороге машин.
Сейчас обожаемый бинокль был погружен в зимний сон. Вода, переваливающаяся через щербатый каменистый выступ, замерзла мелкими водопадами и поблескивала теперь в сером сумрачном свете. Высохшая осока зашелестела, когда Ника пробивалась сквозь острые стебли к знакомому месту. Ноги одеревенели от забившегося в сапоги снега.
Вынырнув на площадку перед темными дырами, Ника вытащила из разметавшихся огненных волос пух и заглянула в провалы, по привычке затаив дыханье, как маленькая девочка, замершая перед гигантскими бетонными коридорами, уходящими прямиком в преисподнюю.
Вера Николаевна Савина — женщина самых честных правил. Она и подумать не могла, что в прошлой жизни была Франсуазой де Пуатье, капризной любовницей короля Франции. Пришлось Ариадне Парисовне устроить ей «наглядную демонстрацию»… Для предотвращения роковой ошибки мадам Савиной нужно найти свою настоящую любовь в предыдущем воплощении, но это не так просто, когда собственная мать толкает тебя в объятия Людовика XIV… Однако госпожа Эйфор-Коровина изо всех колдовских сил борется за «экологию кармы» мадам Савиной.
С детства Лиза Кот была не такой, как все: её болезнь – гиперамнезия – делала девочку уникальной. Лиза отчетливо помнила каждый день своей жизни. Но вскоре эта способность стала проклятьем. Слишком много в голове Лизы ужасных воспоминаний, слишком много боли она пережила, слишком много видела зла. Но даже ее сверхмозг не может дать ответа, как все изменить…
Жестокие условия чужих миров не сравнимы с тем ужасом, который человечество несет с собой к далеким звездам. Оказавшись в миллиардах километров от родного дома, группа обычных людей оказывается лицом к лицу с рукотворным кошмаром. Планеты, названные Пустошами, скрывают от глаз обывателей чудовищные эксперименты лучших ученых цивилизации. Порождения светлых умов и алчных сердец обращаются против своих создателей.
На озере рыбачат два друга. На пляже развлекается молодежь. Семья с маленькими детьми едет на машине в отпуск. На первый взгляд, эти люди не связаны друг с другом. Но… Каждый из них совершает маленькую ошибку. Судьба, а может, и рок, сводит героев в одно место, в одно и то же время… И вот уже один погибает, другие переживают смертельный ужас, а третий – на пороге безумия из-за сжигающего его душу чувства вины.
Главные старты четырехлетия уже не за горами и всё, к чему стремился Дима, совсем скоро может стать реальностью. Но что, если на пути к желанному олимпийскому золоту встанет не только фанатка или семейство Аргадиян? Пути героев в последний раз сойдутся вновь, чтобы навсегда разойтись.
Журналист Бен Вайднер зашел к своей новой знакомой и обнаружил, что она убита. Молодую женщину утопили в ванне на глазах ее семилетнего сына. На стене в ванной журналист прочел надпись: «Вас будут окружать мертвые» – предсказание, которое он услышал от ясновидящего. Бен сразу же попал под подозрение. Он отчаянно пытается доказать свою непричастность к страшному преступлению. Но тут происходит новое убийство, а улики опять указывают на Бена Вайднера…
Алина совсем ничего не знала про своего деда. Одинокий, жил в деревне, в крепком двухэтажном доме. На похоронах кто-то нехорошо высказался о нем, но люди даже не возмутились. После похорон Алина решила ненадолго остаться здесь, тем более что сын Максимка быстро подружился с соседским мальчишкой. Черт, лучше бы она сразу уехала из этой проклятой деревни! В ту ночь, в сырых сумерках, сын нашел дедов альбом с рисунками. Алина потом рассмотрела его, и сердце ее заледенело от ужаса. Зачем дед рисовал этот ужас?!! У нее еще было время, чтобы разглядеть нависшую угрозу и понять: обнаружив ночью альбом с рисунками, она перешагнула черту, за которой начинается территория, полная мерзких откровений.
Кто-то скажет, что Пушноряд – жестокий город. Здесь работает меховая фабрика и экспериментальное хозяйство, где в химической лаборатории многие годы трудилась «пушная фея» Татьяна Михайловна. Но однажды настали тяжелые времена, и, несмотря на все старания Татьяны Михайловны, существование лис оказалось под угрозой. Тогда «пушная фея» и ее дочь Зо решились на отчаянный поступок. Странные экспериментальные лисы оказались на свободе. Сначала они прогнали из области всех волков. Потом оккупировали Лисью гору. И все чаще принялись наведываться в Пушноряд.
Джейн Хоуп уверена, что в их прекрасном городе будущего все не так хорошо, как кажется. Например, есть организованная преступность, которая время от времени устраняет неугодных. Но куда же пропадают эти тела? Джейн даже не догадывается, что за этим стоит вовсе не мафия, а самый настоящий маньяк. Тем временем Берт, достигший высот в искусстве набивания чучел людей, находит следующую цель: Рэя, напарника и очень хорошего друга Джейн.
Мир уже принюхивается к выхлопным газам первых машин, но все еще помнит запахи и цвета колдовства. Йозефик вир Тонхлейн, несмотря на свою родословную, сплошь украшенную именами отъявленных авантюристов и сорвиголов, живет тихо и скромно, пока однажды не умирает его семиюродный дядюшка Йивентрий вир Тонхлейн. Завещание дядюшки втягивает Йозефика в грандиозную аферу, вылившуюся в череду приключений и встреч с негодяями, нечистью, невзгодами и другими «не». Впрочем, куда же без верных друзей, преданных питомцев и красивых девушек, верно?