Тьма под кронами. Сборник древесных ужасов - [10]

Пал Палыч плеснул коньяку в крышку от термоса, жестом предложил коллегам и, когда те отказались, махнул одним глотком.

— Я потому и бухать тут начал! Когда знаешь, что где-то по территории ползает такая кракозябра, свихнуться можно. Причем я-то думал, что она по мелким гадам специалист. А тут — собаку задрала!

Иван Данилович был в полнейшей растерянности. Ветки никак не укладывались в его видение мира, сформированное годами, людьми и правилами. Их просто не могло существовать в его системе координат. Обычно Иван Данилович нехотя впускал в свою жизнь что-то новое, а тут новое влезло само. Грубо, через боль, сквозь смерть.

— Так. Если пойдем к начальству, в лучшем случае засмеют, — рассуждал он вслух. — В худшем, что скорее всего, спишут на пенсию. Этим только повод дай. Выходит, работу менять?

Пал Палыч хмыкнул.

— Нужны мы кому-то с тобой в таком возрасте.

— А вы чего, — сказал Сашок, — реально думаете, что эта хрень может и человека завалить?

Вспомнив, как ветки секунд за пять разорвали взрослую собаку, Иван Данилович кивнул. С котом и крысой было то же самое, и ведь они, в отличие от Альмы, вряд ли представляли угрозу. Эта жестокость казалась бессмысленной, неправильной. Ветки не ели, они убивали ради убийства.

Сменщикам сказали, что Альма убежала. Сашок ляпнул что-то про ветки, хотел проверить реакцию, но ребята виду не подали. Может, и не встречались они с этой напастью.

После смены Пал Палыч с Сашком потопали через железнодорожные пути в сторону Варшавского шоссе и автобусных остановок, а Иван Данилович поплелся по Электролитному проезду к «Нагорной». Он вернулся в привычный мир, в персональную зону комфорта, где все расписано по минутам и разложено по полочкам. Раннее утро, люди спешат на работу, а он идет домой. Знакомые лица, знакомые машины, знакомые запахи: газовая заправка, свежая выпечка у метро, духи толстухи-собачницы… Чувство неправильности кольнуло вновь, и Иван Данилович замер. Толстуха-собачница уже вторую неделю ходила без свиты. Обычно дворняги поджидали ее у выхода из метро и провожали до проходной офисно-складского здания, а женщина угощала их заранее приготовленными гостинцами. Если Иван Данилович встречал собачницу на полпути к метро, то переходил на противоположную сторону дороги, чтобы не пробираться через ее плешивое войско. Но в последнее время собак не было. Ни у подземки, ни в переходе у обогревателей, да и, похоже, нигде в районе. Сейчас толстуха шагала навстречу и что-то оживленно рассказывала такой же пышной брюнетке:

— …эти догхантеры, кто еще. Потравили, поубивали. Без ошейников, чтоб ты понимала, собачки бегали — вот и все, сразу виноваты…

Иван Данилович спустился в переход и купил свежий номер «Советского спорта». Он жил неподалеку, поэтому всегда ходил пешком. По пути заглянул в магазин, где взял блинчиков со сгущенкой, сока и два «киндер-сюрприза». Сегодня к Ивану Даниловичу приезжал любимый внук.

Пяти часов сна хватало Ивану Даниловичу с запасом. В тринадцать ноль-ноль, одновременно с будильником, он проснулся бодрым и отдохнувшим. Ночной кошмар и последующая истерика казались какой-то нелепостью, даже теоретически невозможной в его размеренной жизни. Он принял душ, приготовил бутерброды с сыром и докторской колбасой, заварил чаю. Футбольная трансляция была намечена на половину второго. Обычно Иван Данилович смотрел игры ЦСКА с пивом, селедочкой и чесночными сухариками, но только не в день няньки. За шустрым Олежкой нужен был глаз да глаз — разумеется, трезвый. И эти полные смеха и открытий часы наедине с внуком не способно было заменить никакое дерби.

ЦСКА проиграл 0:3. Иван Данилович снял с плеч шарф «армейцев», вздохнул и выключил телевизор, на экране которого довольные спартаковцы поздравляли друг друга.

— Куплено все. Сдали матч, паршивцы.

Следующие полчаса Иван Данилович превращал смертельно опасную квартиру в худо-бедно пригодное для ребенка место. Проверял резиновые нашлепки на углах столов и тумбочек, запирал ящики, заново связывал ручки по обе стороны дверей, чтобы они, двери, полностью не закрывались, и Олежка ничего себе не прищемил. После футбола расположение духа было прескверным, а тут еще в окно застучал дождь. Значит, на горку сходить не получится.

Иван Данилович пожарил первую партию блинчиков и достал сок из холодильника. Расставил Олежкиных динозавров на столе, снял с верхней полки книжного шкафа сказки. Но внука не привезли ни в четыре, как обещали, ни в пять.

Дождь усиливался. Квартира Ивана Даниловича располагалась на первом этаже, и росшая под окнами береза при сильном ветре скребла стекло. Скребла ветками, точно паучьими лапами.

Иван Данилович смотрел во двор и слушал шум капель, что плясали на карнизе. Под лавкой у подъезда жались друг к другу кошки. Они выглядели довольными.

Ветки. Могли ли они стать причиной исчезновения собак? Иван Данилович слышал о догхантерах, но никогда их не видел, потому не очень-то и представлял, как те работают. А вот ветки он видел.

Олежка не приехал и в шесть. Иван Данилович со стационарного телефона позвонил себе на мобильный — все работало. Звонить первым и теребить кого-то он не любил, считал, что навязывается, да и неинтересно никому слушать стариковское ворчание. Иван Данилович покрутил в руках телефон и вновь подошел к окну. Зятек был парнем необязательным, всегда опаздывал, мог даже из кровати сонным голосом соврать, что уже подъезжает. Такой вот человек, ничего не попишешь. Говорят, женщины подсознательно выбирают мужчин, похожих на своих отцов. Иринка отчего-то выбрала полную противоположность Ивана Даниловича.