Тьма наступает - [6]
Собаки залаяли вразнобой, охваченные страхом и кровожадным возбуждением. Полуволк шагнул ближе, грозно возвышаясь над Счастливчиком.
— Наберись храбрости, предатель! — насмешливо осклабился он. — Пришло время ответить за свои дела! — Его желтые глаза вспыхнули свирепым волчьим огнем, длинный язык неторопливо прошелся по белым клыкам, облизывая их в предвкушении расправы.
«Нет! Я не позволю тебе сделать это! — с внезапной вспышкой ярости подумал Счастливчик. — Я не буду твоей покорной жертвой!»
Он забился, выгибаясь дугой, и с такой силой замолотил лапами, что Лапочка невольно разжала пасть. Тогда он зарычал и с силой ударил ее передними ногами. От неожиданности Лапочка опрокинулась на бок, и Счастливчик вырвался из-под нее, заставив Кусаку отскочить. Он вскочил и со всех лап бросился на стоящих кольцом собак.
На бегу он бросил отчаянный взгляд через плечо. Его выходка определенно застала полуволка врасплох. Альфа настолько привык к безоговорочному повиновению, что оказался не готов к такому наглому вызову. Растеряв свою обычную пугающую невозмутимость, он бешено залаял, глядя, как Счастливчик вихрем проносится мимо Беллы и Дейзи, не сделавших ни малейшей попытки его остановить. Но Лапочка… Лапочка выглядела удивленной и даже расстроенной.
«Прости, Лапочка! Но я не могу здесь остаться!»
И все-таки Счастливчик замешкался, глядя на нее, всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы стремительная Кусака бросилась в атаку.
Счастливчик напружинился, чтобы сбросить ее с себя, но тут огромная тяжесть обрушилась на него сверху. Густая бурая с черными подпалинами шерсть закрыла ему обзор, а когда Счастливчик с трудом повернул голову, то громко взвизгнул, увидев над собой вытянутую морду Бруно. Это его сильное и тяжелое тело прижимало Счастливчика к земле.
Он снова взвизгнул — на этот раз не от боли, а от изумления.
«Бруно? Верный друг Бруно?»
Это было невероятно. Но это была правда. Вскоре к Бруно подскочила Лапочка, наступила передними лапами Счастливчику на шею. Теперь его держали уже трое, а значит, все было конечно.
Остальные собаки плотным кольцом обступили Счастливчика и залились истерическим лаем.
Маленькая Солнышко в панике крутилась на месте, то и дело подскакивая, а Микки отступил на несколько шагов, схватив в зубы свою драгоценную перчатку.
Тень Альфы упала на Счастливчика, и он содрогнулся, увидев над собой блестящие клыки.
— Среди нас живет предатель! — неторопливо начал Альфа, уже успевший вернуть себе привычное хладнокровие. — По традиции он должен быть заклеймен, чтобы все знали, что он совершил. Как ваш Альфа клеймо должен поставить я!
Счастливчик закрыл глаза. Как бы ему ни было больно, он ни за что не подаст виду! Он не заскулит, не завоет и не завизжит, когда страшные клыки полуволка вопьются ему в бок — ни за что на свете он не позволит Альфе насладиться его страданием!
Альфа наклонился к самому уху Счастливчика и негромко прорычал:
— Забудь о свободной жизни, предатель! Отныне до конца своих дней ты будешь известен, как презренный предатель! Ни одна собачья стая никогда не примет тебя! Так что скажи спасибо, что я жалую тебе хотя бы место презренного Омеги!
С этими словами он опустил голову, приготовившись вонзить клыки в шкуру Счастливчика.
И тут раздался оглушительный звук, похожий на звон бьющегося прозрачного камня. И стало холодно.
Альфа замер. Звук стремительно нарастал, пока не достиг почти невыносимой пронзительности. Он когтями впивался в мозг, леденил кровь в жилах.
Счастливчик чувствовал, как бешено колотится сердце Лапочки, навалившейся на него сверху, слышал, как жалобно заскулила бесстрашная Кусака. Даже Бруно растерянно тявкнул.
Счастливчик закатил глаза к небу. Там не было ничего страшного, обычная голубая бесконечность. В следующее мгновение воздух всколыхнул еще один звук. Он доносился со стороны покинутого города и напоминал раскат грома, только был гораздо продолжительнее, басовитее и страшнее.
Собаки истерически залаяли.
— Это гроза! — успокаивающе тявкнула Лапочка, но Счастливчик почувствовал, что ее сердце забилось еще быстрее.
— Гроза!
Пронзительный звон стал еще громче, еще невыносимее, и Счастливчик застонал, как от боли. У него затряслись усы. Рев тоже не прекращался, казалось, само небо вот-вот обрушится им всем на головы! А потом воздух всколыхнулся и раздался такой рев, который разом заглушил истерический лай перепуган ной стаи.
У Счастливчика потемнело в глазах, его живот сжался в комок, бока сами собой заходи ли ходуном. Собака-Небо ранена! Она выла от боли и рычала, как самая обычная земная собака!
Нет, это была не обычная гроза.
И этот воющий воздух не имел никакого отношения к Небесным псам.
Глава II
Лапочка отпустила Счастливчика и попятилась, Кусака и Бруно тут же бросились за ней. Пронзительный вой по-прежнему стоял в воздухе. Счастливчик с облегчением отряхнулся, его шея и прокушенная лапа дергались от боли.
— Это же гроза, что же еще? — беспомощно пролепетала Лапочка.
Счастливчик знал, что никакая это не гроза. Небо над их головами оставалось ослепительно синим, но вой и рев стояли такие, что шерсть тряслась. И дождя тоже не было, им даже не пахло.
