Тьма - [21]

– Кстати, где он? – оглядываюсь я. – И остальные?

– Арк и Арне помогают Радживу на кухне. Алекс и Каро переодеваются, Сандрин все еще выпускает пар в «Бета».

Последний комментарий заставляет меня улыбнуться. Наша начальница станции, как оказалось, заядлая гольфистка. Летом она обустроила собственное поле на гладком участке льда, разукрасив шары красным маркером, чтобы видеть их на снегу. Но с тех пор как нависающая тьма загнала ее внутрь, Сандрин пришлось сделать имитацию поля в самом большом складе в «Бета».

– Насчет Люка и Роба… – Соня цинично вскидывает бровь. – Ну, твоя догадка будет так же хороша, как и моя.

Мне не нужно уточнять, к чему она ведет. Люк и Роб, или Бивис и Баттхед[11], как их называет Каро, завели привычку исчезать на длительные периоды, появляясь лишь на ужинах. Выглядят они при этом обдолбанными. И это не говоря уже о витающем в некоторых частях «Беты» запахе травки.

Я иногда задумывалась, стоит ли поднять эту тему с Сандрин, но она никак не могла не заметить – особенно после инцидента со сноубордом. Предполагаю, она пришла к выводу, что это относительно безобидное занятие. Лишь бы пережить зиму, как любит говорить Арк.

Кроме того, я не в той позиции, чтобы их критиковать.

– Ну, как дела? – Соня разматывает еще больше ниток из клубка и начинает новый ряд.

– Занята, и это хорошо. Я бы, наверное, сошла с ума, если бы не было чем заняться.

Хотя я бы с удовольствием завязала с забором проб снега, чуть не добавляю я.

– Должно быть, это тяжелая работа – справляться со всеми нами. Жан-Люк говорил, что это нравилось ему меньше всего – необходимость постоянно доставать людей.

Я удивленно прищуриваюсь. За все недели, что я провела здесь, это первый раз, когда кто-то упомянул Жан-Люка по своей инициативе.

– Каким он был? – спрашиваю я, хватаясь за возможность. – Никто, похоже, не хочет о нем говорить.

Несколько мгновений Соня молчит, и я беспокоюсь, что снова полезла не в свое дело. Она откладывает вязание, опирается на подлокотник кресла и подпирает подбородок рукой, глядя на меня.

– Он был хорошим человеком, Кейт. Добрым, преданным людям. И очень умным. Всегда интересовался исследованиями других, вечно записывал что-то в дневник – или его приключенческий антарктический журнал, как он любил его называть. Он планировал написать книгу о своем пребывании здесь.

– Серьезно? – я представляю лицо с фотографий, и чувствую еще одну волну грусти. Я думаю, мне бы очень понравился Жан-Люк.

Какая ужасная потеря.

Соня улыбается какому-то воспоминанию.

– Я говорила ему, что если он упомянет и меня в своей книге, то просто обязан сделать меня худой и на двадцать лет моложе, иначе я подам на него в суд.

Я смеюсь.

– Ты, наверное, скучаешь по нему, – мягко говорю я.

Она пару секунд раздумывает над ответом.

– Да. Хотя он мог быть довольно… напористым, но в целом хорошо ладил с людьми, всегда знал, как разрядить ситуацию шуткой. – Ее лицо выдает волнение. – Не в обиду тебе, но это место уже не будет прежним после его смерти.

– Я не могу представить, каким сокрушительным ударом для всех стал его уход. – Я представляю экспедиционную группу, возвращающуюся без него, вынужденную сообщать остальным членам базы, что им пришлось бросить Жан-Люка во льду. В абсолютной пустоте. Ужасной изоляции. Хотя он мертв, все равно ощущается, будто мы его подвели.

– Я полагаю, многие скучают по нему. – Я наблюдаю за пальцами Сони, формирующими петли, это завораживает, своего рода визуальная медитация.

– Некоторые больше остальных, – загадочно отвечает она.

– Как так? – хмурюсь я.

Соня прерывается, раздумывая.

– Ну, давай просто скажем, что Жан-Люк не всегда со всеми ладил. Были… разногласия.

– Насчет чего?

Но наш разговор прерывает появление других. Раджив, несущий несколько бутылок вина, одет в черную рубашку и его лучший багряный тюрбан, борода и усы аккуратно подстрижены и намаслены. Дрю в нарядных бежевых слаксах и выглаженной белой рубашке, за ним следует Сандрин, которая выглядит особенно шикарно в алом платье цельного кроя и с помадой в тон.

Я мысленно пинаю себя, чувствуя себя безвкусной в своих джинсах и простой футболке. Я собираюсь вернуться в спальню и переодеться, когда появляется Каро, щеголяя в привычном комбинезоне. Люк, Роб и Алекс входят за ней – Алекс выглядит растрепанным, с тусклым от усталости лицом, Люк одет в шорты карго, на лице его обычное сардоническое, слегка отстраненное выражение.

– Где Арне? – спрашивает Сандрин.

– Ушел освежиться, – говорит Раджив. – Он вернется через минуту.

Как по сигналу, появляется Арне. Несмотря на сломанный душ, он умудрился помыть голову, замечаю я, – его волосы все еще блестят от влаги. Он выглядит очень нарядно в серых штанах и тонком вязаном джемпере, демонстрирующем подтянутые мышцы, которые он поддерживает в тренажерном зале. Немногим из нас хватает дисциплины, чтобы заниматься каждый день, и на Арне действительно видны результаты. На Дрю, впрочем, тоже.

– Почти пора, – объявляет Сандрин, проверяя часы. Едва ли два часа дня, а мы уже прощаемся с солнцем.

Появляется Арне, а Роб и Элис забрасывают свою игру в футбол, когда мы выключаем свет и собираемся возле широких окон гостиной, выходящих на лед. Нам повезло: на небе нет облаков, и отчетливая полоса розового окружает серебристое солнце, которое едва показалось над горизонтом.