Ткач иллюзий - [20]

Чтобы распаковать скромный багаж, много времени не требовалось. Белобрысый решил осмотреть окрестности. С последнего его посещения Замка прошло много лет. Ему интересно было, что тут изменилось, и он задавался вопросом, найдет ли еще своих знакомых, с которыми когда-то переписывался. А Камушку совсем не хотелось прогуливаться с Белобрысым. Наверняка Наблюдателю будет весело в компании равных ему по возрасту и рангу. А что прикажете делать пятнадцатилетнему подростку, не говоря уже о том, что скучал бы он с ними смертельно? Лучше уж остаться и поупражняться перед завтрашней проверкой — ведь это будет значительное событие в жизни парня, и лучше быть готовым ко всяким неожиданностям.

Но у оставшегося в одиночестве Камушка быстро испарилось желание работать. Он нервно зевал, ощущая неприятную тяжесть внизу живота, и сам уже не понимал, просто ли ему скучно в этой пустой комнате, или предстоящее испытание лишает его покоя. А что, если у него не получится? Может, старшие маги сочтут его никуда не годным, несмотря на высокую оценку его таланта Пловцом?

Наконец он решил выйти, снаружи наверняка будет интересней, чем в этих четырех голых стенах. Он осмотрит часть Замка, и это займет его, по крайней мере, настолько, чтобы отогнать унылые мысли. Ряд комнат для гостей тянулся вдоль одной из нескольких галерей, окружавших шестисторонним колодцем премилый розовый сад. В Лени розы только робко выпустили бутоны, а тут уже все кусты были усыпаны цветами. Побеги растений, не умещаясь в предназначенных им садовниками пределах, устремлялись к солнцу, обвивали балюстрады, карабкались по столбикам галереи. Они добирались до высоких этажей, расцвечивая их зеленью, кармином, бледным багрянцем и тяжелым кровавым пурпуром. В середине розария разместился фонтан. Под водяным балдахином мокла бронзовая фигурка мальчика, обнимающего за шею гуся. Птица распустила крылья, пухленький ребенок застыл в странной позе, отклонившись назад. И неизвестно, то ли художник ошибся, то ли так и было задумано, но сценка изображала скорее драку, чем игру. А по аллейкам среди буйной цветочной роскоши бродило с полтора десятка мальчиков. Без сомнения, это тоже были кандидаты на лазурный шарф — более или менее одного возраста, они представляли собой пеструю картину, тут были представители всех слоев общества империи. Камушек приглядывался к ним с высоты своего этажа. Одни носили обычное сукно, другие — шелка. Но в одежде преобладал голубой цвет. Семьи будущих магов, видно, хотели подчеркнуть значительность предстоящего им события — экзамена в самом сердце Круга. Тут смешивались коротко остриженные головы сыновей землевладельцев и ремесленников со старательно уложенными прическами детей благородных кровей. Какой-то паренек с длинными волосами, сплетенными в выгоревшую на солнце косицу, демонстрировал татуировки на своих обнаженных плечах, а его одежда была сшита из цельного куска мягкой шкуры. Наверняка он происходил из области, очень отдаленной от богатого и благоустроенного Юга.

Камушек заметил и совсем маленького ребенка, который играл в саду под присмотром гувернера. Это был мальчик лет шести, хорошо одетый и, похоже, страшно скучавший. Согнутой палкой он катал по дорожке цветные мячики, но то и дело поглядывал с тоской на взрослых ребят, возившихся неподалеку в зарослях роз. Они играли в прятки, и игра была тем интереснее, что участники использовали свои магические способности. Читавшие в мыслях безошибочно находили укрывавшихся в зелени и в свою очередь ловко прятались от искавших. В одном из участников Камушек узнал Бродяжника. Паренек мгновенно исчезал прямо из-под носа у водившего, когда тот вот-вот должен был его застукать. Это все выглядело так весело и привлекательно, что Камушек решил спуститься и познакомиться с другими претендентами. В Змеиных Пригорках он всегда держался особняком, но ведь здесь он имел дело не с бандой завистливых и надоедливых деревенских пацанов. Все тут были равны…

* * *

— Я Искра и происхожу из рода Брии-та-эна, — надменно заявил мальчик. Тщательно уложенные черные локоны его падали на плечи, прекрасно гармонируя с кафтаном сапфирового цвета. Шелк был заткан мелким узором — то матовым, то блестевшим на солнце. Ткань стоила целое состояние. Два его собеседника не сводили с него глаз, оценивая как костюм, так и высокомерную манеру держать себя. Они были похожи, одеты в одинаковые туники хорошего качества, но далеко им было до богатого наряда молодого Повелителя пламени. В орнаменты на их плечах рука вышивальщицы искусно вплела узел у одного и полумесяц у другого.

— Наша семья живет в самой Ленении, — похвастался один из братьев, гордо вздергивая подбородок.

— При императорском дворе? — безразлично поинтересовался Искра.

— Бывали мы во дворце, — сдержанно ответил Бродяжник, а его брат, Проводник снов, явно желая сменить тему разговора, воскликнул:

— О, новенький идет!

«Новенький» не выделялся ничем особенным, кроме роста. Ребята оценили, что он на добрых полголовы выше каждого из присутствующих. На новости из аристократических кругов от него рассчитывать не приходилось — на пришедшем была шерстяная самодельная блуза, штаны, тщательно обшитые кожей по швам, и солидные башмаки выше щиколотки. Это все аж кричало о его происхождении с Севера и явно не из состоятельной семьи.