Титус Гроун - [90]

– Скажите, сударыни, вы верите в честь? В настоящую неподкупную честь?

Обе равнодушно кивнули.

– В таком случае, ответьте на такой вопрос: считаете ли вы, что в Горменгасте и дальше должна царить несправедливость?

Сестры замотали головами – разумеется, несправедливость они видели под особым углом зрения.

– Из этого вопроса логически вытекает следующий. Итак, стоит ли оставлять несправедливость безнаказанной? Или все-таки необходимо воспрепятствовать ей процветать?

Цветистый стиль, в котором Стирпайк оформил канву разговора, был непонятен даже герцогиням, которые собаку съели на слащавых романах. Тем не менее им не хотелось демонстрировать гостю свою неотесанность – на всякий случай обе дали понять, что с рождения не выносят несправедливости.

– Тогда получается, – торжественно провозгласил бывший поваренок, – что вы согласны с необходимостью принятия решительных мер. Настолько решительных, что можно было бы сокрушить… э-э-э… тиранию…

Герцогини радостно закивали, а Кларисса подумала, что с самого начала поняла, к чему клонит посетитель – не зря же она кивала и качала головой именно так, как и нужно было это делать.

– Тогда перейдем к делу, если здесь царит такое единодушие. – Стирпайк упивался своим красноречием. – Итак, сударыни, у вас есть какие-нибудь соображения на сей счет?

Сестры пожали плечами, давая понять, что предпочли бы сначала узнать мнение гостя.

– Поступим так, – предложил ученик Альфреда Прунскваллера, вытягивая к огню длинные ноги, – предложение внесу я, а потом мы сообща обсудим его. Идет?

Разумеется, обе дамы поспешили согласиться с юношей. Другого просто не могло быть. Все трое чувствовали себя заговорщиками – Стирпайк вообще любил все таинственное, а герцогини впервые ощутили, что в их жизни может быть что-то волнующее, а не одно лишь пресное вышивание. На столике остывал чай, но никто даже не смотрел в сторону принесенных нерадивой служанкой яств.

Стирпайк поднялся и повернулся спиной к камину, чтобы иметь возможность наблюдать за выражениями лиц собеседниц одновременно.

– Уважаемые сударыни, – заговорил он, потирая ладони друг о друга, – как раз недавно мне удалось достать потрясающе ценную информацию. Наша задача состоит в том, чтобы как можно более полно воспользоваться этими сведениями. Заранее прошу вас как следует сосредоточиться на предмете нашего разговора. Вопрос в том, кто безраздельно управляет Горменгастом? Кто, сконцентрировав в своих руках всю возможную и невозможную сласть, тем не менее пренебрегает сложившимися за века традициями Гроунов и позволяет им разрушаться и забываться? Кто этот человек, кто забыл, что у него есть две сестры, имеющие по династическим законам не меньше прав на решение проблем Горменгаста, чем есть у него? Кто этот человек, ответьте мне?

– Гертруда, – ответили они.

– Ну же, ну же, – сказал Стирпайк, поднимая брови. – Кто он, забывший своих сестер? Кто же, ваша милость?

– Сепулкрейв, – сказала Кора.

– Сепулкрейв, – эхом повторила Кларисса.

Начав испытывать робость и волнение, хотя ничем это не проявляя, они полностью потеряли даже ту малейшую осторожность, которой обладали, и теперь внимали каждому слову, оброненному Стирпайком.

– Лорд Сепулкрейв, – сказал Стирпайк. Затем после паузы продолжил. – Если бы вы не были его сестрами – и членами Семьи – разве позволил бы я себе говорить подобное о лорде Горменгастском? Но с вами я могу говорить откровенно. Леди Гертруде удалось лишить вас многих положенных по закону привилегий, но ведь кто-то должен исправить создавшееся положение. Разумеется, это должен быть человек, обладающий реальной силой. У кого больше всего силы в Горменгасте? Конечно, у вашего брата. Поймите меня правильно – необходимо восстановить ваш статус, несправедливо попранный потерявшими совесть и стыд людьми. Что для этого нужно? Ответ я читаю в ваших глазах – необходимо раскрыть лорду Сепулкрейву глаза на истинное положение вещей в Горменгасте.

– Он такой эгоист, наш Сепулкрейв, – не сдержалась Кларисса.

– Это точно, – согласилась Кора, – такой себялюбец. Что мы можем поделать? Стирпайк, подскажите.

– Во всех битвах, будь то битва между враждующими армиями или просто битва умов, – отозвался юноша, – необходимо твердо знать одну вещь: победа неизменно достается тому, что берет инициативу в свои руки и наносит удар точно в цель.

– Верно, – согласилась Кора, задумчиво разглаживая бордовую ткань на своих острых коленях.

– Необходимо выбрать момент для нанесения удара, – продолжал юноша, – но это не так просто. Нужно много наблюдать, чтобы определить, что будет болезненной точкой врага. И никакой жалости, строгое следование необходимости и осознанность своей правоты. Все – или ничего.

– Все или ничего, – подхватила Кларисса, устремляя на гостя безумный взгляд.

– А потому мы должны сообща все обдумать. Скажите, милостивые сударыни, чем больше всего увлекается ваш брат?

Герцогини задумчиво смотрели в пол – кажется, они и сами не слишком хорошо представляли себе сферу увлечений лорда Сепулкрейва.

– Это, часом, не литература? – напирал юноша. – Кажется, он очень большой ценитель книг?