Титус Гроун - [25]

ГОСПОЖА СЛЭГГ ПРИ ЛУННОМ СВЕТЕ

Все эти люди – лорд Сепулкрейв и его супруга Гертруда, дочь хозяев замка Фуксия, доктор Прунскваллер, смотритель деревянных скульптур Ротткодд, Флей, Свелтер, нянюшка Слэгг, Стирпайк и Саурдаст – все они были взбудоражены, поведение их в точности отражало атмосферу, в которой и появился на свет младенец, нареченный Титусом.

Почти сразу же было решено отдать ребенка на попечение нянюшки Слэгг. Впрочем, старая женщина не только не тяготилась подобным поручением, но даже приняла его с безумным восторгом, поскольку могла теперь найти достойное применение своим силам – во всяком случае, на ближайшие несколько лет уж точно. За короткое время после рождения малыша произошли два грандиозных события, имеющие большое значение для последующей жизни Титуса. Впрочем, ребенок не осознавал ни важности крещения, состоявшегося на двенадцатый день его жизни, ни искренности пожеланий гостей, собравшихся на устроенный родителями званый пир по случаю появления на свет будущего хозяина Горменгаста. Больше всех радовалась госпожа Слэгг – она теперь была при деле, и все остальное происходящее ее как бы не касалось.

В тот памятный вечер старая нянька шла по вымощенной булыжником дороге, обсаженной по обеим сторонам пышно разросшимися кустами акации. Дорога вела к воротам в стене замка, от которых, в свою очередь, начиналась дорога, разрезавшая надвое предместье Горменгаста. Солнце уже садилось за гору, что мрачной громадой возвышалась над Дремучим лесом. Вообще-то выход за пределы замка был для нянюшки большим событием – обычно она не покидала не то что замок, но даже западное крыло, в котором обитала с некоторых пор. Именно потому старуха с большой тщательностью готовилась к выходу – она, основательно порывшись в сундуке с нарядами, придирчиво выбрала платье и шляпку. Одежда была темных тонов, только на шляпке была приколота брошь из поблескивающих стекляшек в виде виноградной грозди. Правда, штук пять стекляшек давно выпали из гнезд и потерялись, но кто будет смотреть на брошку, да еще вечером?

Перед тем, как покинуть комнату, нянька долго стояла, приложив ухо к двери – ей очень не хотелось столкнуться с кем-нибудь в коридоре. Хотя бы даже и со слугами – сплетен потом не оберешься. Наконец, когда госпожа Слэгг окончательно удостоверилась, что в коридоре никого нет, она, надвинув на всякий случай шляпку почти на самые глаза, тихо прикрыла дверь и выскочила в коридор, стараясь как можно скорее миновать самый опасный участок пути и выбраться на улицу. Это ей удалось. Стремясь не терять времени, нянюшка бросилась вперед. Преодолев первые двадцать метров в сторону ворот, старуха обернулась и посмотрела на серые стены западного крыла. Мелькнула мысль – а чего, собственно, пугаться? Да, путешествие ее необычно, но ведь она действует по просьбе самой леди Гертруды, кто имеет право помешать ей? Но все-таки очень не хотелось встретить на пути кого-то из знакомых. Все, хватит глупостей. Нянька повернулась и заторопилась дальше – дело нужно завершить как можно скорее. Предстояло подыскать младенцу хорошую кормилицу. Госпожа Слэгг натянула теплые шерстяные перчатки – сейчас было тепло, но в перчатках старуха почему-то чувствовала себя увереннее.

Кусты акации казались вырезанными из черной бумаги силуэтами сказочных существ. Сердце старухи начинало биться всякий раз, как только каблук ее туфли неожиданно громко стучал по отшлифованному многими поколениями пешеходов и колесами сотен телег камню. Глупости, повторяла снова и снова нянюшка, нужно только идти вперед и не забивать голову ничем, кроме как рассуждениями – как отыскать будущему герцогу самую достойную кормилицу.

Обсаженная акациями дорога оказалась довольно длинной – нянюшка всегда думала, что она гораздо короче. А потом нянька и сама не заметила, как стена Горменгаста оказалась позади нее.

Конечно, время поиска кормилицы для Титуса тоже было выбрано не случайно. Но прикидкам госпожи Слэгг, именно в это время бедные обитатели предместий замка – сплошные оборванцы – должны были вкушать ужин. Тут же нянюшка вспомнила, как когда-то точно в такое же время отправилась искать кормилицу для новорожденной Фуксии. Только тогда, возможно, она вышла на час раньше. Тогда ей пришлось трудно – ведь не скажешь же прямо этой черни, для чего именно она пришла. А тонких намеков те напрочь не понимали, и когда нянюшка упомянула, что пришла пора «ставить на ноги наследницу», те по простоте душевной даже подумали, что его сиятельство скончались.

И еще три раза после поиска кормилицы для Фуксии пришлось нянюшке выходить этой дорогой в предместье. Однажды ей даже пришлось взять с собой девочку, чтобы та не хныкала и убедилась – за стенами замка не так уж хорошо, как это кажется из окна. «Хорошо там, где нас нет, убедись еще раз», – наставляла нянюшка воспитанницу, пользуясь случаем. Фуксия не нашла, что возразить – как известно, наглядный пример – еще и самый убедительный.

Госпожа Слэгг с болью подумала, что ее ноги уже отходили свое – время ушло, и силы уже не те… Тем не менее нахлынувшие воспоминания не мешали старухе то и дело настороженно озираться по сторонам – в таких местах нужно держать ухо востро. И сейчас, шагая мимо нестройных рядов глинобитных домиков с черепичными и соломенными крышами, старая нянька радовалась, что так удачно выбрала момент. В это время как раз принято ужинать, а с незапамятных времен повелось так, что летом большие бедняцкие семьи ужинали прямо на открытом воздухе, вынеся серые столы со скудной провизией на небольшой пятачок свободной земли перед домом. Предместья славились своим неудобством для нормальной жизни – зимой и осенью тут была непролазная грязь, поздней весной и летом – удушающая пыль, от которой не спасали даже самые плотные занавески и покрывала. Возможно, потому-то здесь почти не было зелени.