Тито Вецио - [36]

— А если бы я захотела, разве было бы достаточно одного моего желания, чтобы отомстить?

— Возьми изображение Гекаты Тривия, спрячь его от постороннего взгляда, оно передаст в твои руки нить жизни любимого тобой человека, и когда ты решишь, что настало время отомстить за твои страдания, стоит только тебе посмотреть на это изображение, и мститель явится… А теперь иди и больше не жди от меня ничего. Власти Эреба[75] запрещают мне продолжать этот разговор.

Вдруг разразился страшный гром, пол заколебался, точно от сильнейшего землетрясения, птицы замахали крыльями, обезьяны начали гримасничать, совы защелкали, змеи зашипели, черный кот жалобно замяукал, изогнув спину, из котла поднялись одуряющие газы, скелеты начали стучать костями и, казалось, хотели покинуть свои места и броситься на матрону. Цецилия испуганно попятилась к дверям и бросилась вон из страшной пещеры.

Слуга, дожидавшийся в коридоре, заметил, что его госпожа находится в ужасном состоянии, и принялся расспрашивать ее, но Цецилия словно не слыхала ни одного вопроса.

— Домой, домой, сию же минуту домой, — твердила она, как помешанная и, бросив золотую монету провожавшей ее старухе, села в носилки. На улице, смежной с рынком Марса, супруга претора Сицилии увидела множество факелов и услышала звуки музыки. Это друзья и товарищи консула Мария, приглашенные в храм Юпитера, праздновали триумф веселым и дружным пиром.

Эта музыка, свет и шумные голоса пирующих исторгли глубокий вздох из груди гордой патрицианки, она вспомнила другой пир на Авентине, где веселился человек, оттолкнувший ее навсегда.

Египетская волшебница после отъезда Цецилии Метеллы занялась расспросом пренестинских оракулов, смешивая дощечки, покрытые фигурами и таинственными знаками.

— Уже в третий раз, — вскричала она, — оракул отвечает одинаково: «Любовь, смерть, меч для него и для многих других». О, если оракулы, мое страстное желание и ненасытная ненависть меня не обманывают, то проклятый дом Вецио разрушится, и ее сын скоро вознаградит меня за отнятого любовника, пролитые слезы, бесчестье невольничества моего сына, — и колдунья разразилась жутким, демоническим хохотом.

БОЛЬШОЙ ЦИРК

На следующий день, утром второго января, толпы квиритов спешили к воротам цирка, выстроенным в виде громадной пасти, которая у входа поглощала, а на выходе извергала толпы народа. Большой цирк был построен за несколько столетий до описываемых событий, но с тех пор неоднократно достраивался и перестраивался, однако, максимальных размеров и потрясавшего человеческое воображение величия он достиг при Августе и последующих императорах, когда его длина составила две тысячи триста, а ширина — почти тысячу футов. Тогда же со всех стран по приказам императора были свезены прекрасные статуи, каменные ограды и обелиски, придавшие цирку еще большую красоту и великолепие, многократно воспетое самыми знаменитыми поэтами древности.

Но и в сто четвертом году до нашей эры Большой цирк, расположенный в долине между двумя холмами, Авентином и Палатином, представлял собой величественное зрелище. Чтобы получить представление о грандиозности панорамы, открывающейся перед вами, следовало бы найти место повыше со стороны Авентина. Отсюда можно было бы заметить бесчисленные ряды скамей, расположенных амфитеатром вокруг арены и отделенных от нее подиумом,[76] эврипусом[77] и железной решеткой. Последние должны были защитить зрителей от хищных зверей, которых порой выпускали на арену до нескольких сот одновременно. Скамьи нижних рядов были из тиволийского камня.

Все здание напоминало гигантскую подкову, чьим основанием на западной стороне служил ряд из тринадцати арок, из которых центральная, самая великолепная, с двумя восхитительными буковыми башнями, служила входом на арену. Под арками в подземельях хранились колесницы для бегов и находились участники других, более кровавых состязаний.

Вся арена была посыпана смесью из мелкого белого песка и растертой блестящей слюды, так что, казалось, будто вся она покрыта слоем серебряных опилок. Посередине арены проходила длинная и низкая стена, так называемая спина, вокруг которой и состязались колесницы. На ее вершине находились мраморные и бронзовые статуи, два миниатюрных храмика с портиками и перестилями, а также так называемые столбы Меты.

Но сегодня арена цирка предназначалась не для бегов, а для кровавых поединков, которые заканчивались смертельной агонией умирающих гладиаторов и затравленных зверей. Именно ради этого зрелища явились сюда десятки тысяч людей всех сословий, полов и возрастов.

На отдельных местах, расположенных на платформе над арками западной стороны цирка, восседали руководящие лица республики и сенаторы. Также особые места были выделены для весталок.

На все остальные скамьи, в принципе, мог претендовать каждый, но лучшие из них доставались богачам и аристократам, для которых их занимали так называемые локарии, получавшие за свое усердие монетку-другую.

Рабы не имели права находиться в цирке, и поэтому их обязанности выполняли при матронах мужья и поклонники. Они несли подушки, ковры, меховую одежду, зонтики, предохраняющие прекрасных патрицианок от дождя, холода и солнечных лучей.