Тито Вецио - [137]
— Патриции и всадники не желают с нами равняться, они предпочитают тягостям лагерной жизни праздность, портики, бани, театры, цирки и думают только об одном, как бы промотать богатое наследство, передать его ростовщикам, заложив им свои имения. Нам же, пролетариям и беднякам, нечего терять, мы можем только жить в лагере, где нашли свободу, в которой нам так долго отказывали.
— Если дела пойдут таким образом, то мы скоро будем повелевать этими гордецами, хвастающими своими золотыми кольцами и пурпурными тогами.
— Если нами будут командовать Гай Марий, Сулла или Лукулл и поведут нас на тех, кто допустил убийство Гракхов, мы, конечно, им пощады не дадим!
— И тот, кого мы поддержим нашими мечами, будет неограниченным хозяином Рима!
— Да, да! Да здравствует император-пролетарий! — кричали с энтузиазмом солдаты.
— Не споем ли мы какую-нибудь из наших военных песен?
— Да, да, песню о резне! — завопили легионеры. — Один их них запел известную варварскую песнь римских легионеров. — Нет, лучше споем песню плебеев. Портений будет запевалой, а мы подхватим припев.
Портений очень, важно заметил, что сначала надо промочить горло.
— Прежде всего, — говорил он, — надо выпить, иначе Вакх меня не вдохновит, да и Аполлон тоже.
Все согласились с этим мнением и казарменному артисту была вручена амфора с вином. Портений высосал из нее достаточное количество, прочистил горло и запел:
Последний куплет солдаты повторили хором. Портений продолжал:
Солдаты восторженно повторяли последние куплеты. Запевала Портений неоднократно был награжден аплодисментами. Попойка начала было походить на оргию, как вдруг послышался вдали крик ночной птицы, предвещавший беду.
Все в одно мгновение замолкли и со страхом стали перешептываться. Римляне были чрезвычайно суеверны. Для них крик ночной совы равнялся смертному приговору.
Римские легионеры, несмотря на их храбрость, признанную целым миром, сидели чуть дыша, напряженно прислушиваясь к зловещему крику ночной птицы.
— Слышите, слышите, уже второй раз крикнула, — говорил один из солдат, бледнея от страха.
— А вот и третий раз!
— Погасите огонь! — сказал Макеро, стараясь быть хладнокровным. — А вы, Портений и Леторий, идите поднимите решетку самой двери. Пусть Кратер с остальными людьми возьмет оружие, но чтобы никто не смел выходить без моего приказания.
Сказав это, Макеро, Портений и Леторий поспешно вышли, оставив своих товарищей в потемках придумывать тысячу страшных и фантастических вещей, предсказанных криком зловещей ночной птицы.
— Это вы? — спросил Макеро двух входящих людей.
— Да, но, пожалуйста, тише.
— Проходите поскорее, чтобы никто вас не видел.
Вновь прибывшие не заставили себя долго просить, пройдя в калитку, сначала один, а потом и другой. Тот, который вошел последним, успел вложить в руку Макеро дощечку с греческими фразами.
Помощник центуриона после этого возвратился в караульню, приказал зажечь фитиль в лампаде и, надев шлем и меч, собрался уходить.
— Не готовится ли что-нибудь серьезное? — спросили легионеры, глядя на Макеро.
— Может быть, да… а, может быть, и нет, все будет зависеть от обстоятельств, — важно отвечал помощник центуриона, принимая таинственный и вместе с тем озабоченный вид. — На всякий случай будьте готовы. Вместо меня постом будет командовать Портений, — прибавил Макеро, уходя из караулки.
На улице верный слуга и наперсник Аполлония закутался в свой широкий плащ и направился к дому Пакувия Калавия, где уже собрались для совещания главные начальники Капуи с префектом и местными декурионами.
Ликторы и слуги претора и префекта сторожили двери зала, не пропуская туда никого, кроме участников военного совета.
Все чины и начальники давно собрались в зале, но не приступали к совещанию, кого-то поджидая. Они с беспокойством и нетерпением прохаживались из угла в угол, прислушивались к малейшему шуму на улице. Было очевидно, что собрание ожидало важных вестей.
— Как долго не идет Лентул! — сказал Марий Альфий, обращаясь к префекту. — Это дурной знак!
— Имейте немного терпения, благородные мои гости, — отвечал префект, обращаясь к римским главным начальникам войск и горожанам Капуи. — Наш Лентул Батиат не замедлит явиться и, вероятно, принесет нам добрые вести.
— Вашей боязни, кажется, нет границ! — вскричал надменно Лукулл, в душе трусивший гораздо больше других.
— Достославный претор! — сказал торжественно Марий Альфий, в котором чувство патриотизма увеличивало смелость перед важным представителем римского величия, — прости нетерпение моим гражданам, оно вызвано неопределенностью нашего положения. Подумай сам, семейства подвергаются нападению свирепых и лютых шаек, намеревающихся предать огню и мечу наш несчастный город и ограбить его, тогда как он еще не успел оправиться после последнего разрушения. Наше беспокойство весьма понятно. Ты прими во внимание: четыре тысячи гладиаторов школы Батиата в союзе с городскими подонками, и, если им удастся их адский план, мятежники возьмут наш город и шайки рабов восторжествуют.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».