«Титаник» утонет - [3]

Постепенно стал проявляться его собственный дар, в частности после преждевременной кончины своей подруги – журналистки Джулии Амес, от которой он получал послания с того света. Получив возможность поговорить со своим покойным старшим сыном, он общался с ним.

Этот опыт окончательно убедил Стеда в существовании паранормальных способностей, и он даже решил создать организацию, призванную способствовать общению с миром мертвых, «бюро Джулии»[3], что основательно подорвало к нему доверие людей картезианского склада ума.

Стед завязал отношения с многочисленными ясновидцами того времени, и многие из них предсказали ему печальное будущее. В 1911 году медиум Керлор описал ему большой черный корабль и предупредил его, что он утонет. Ученица знаменитого Кайро предсказала Стеду, что тот умрет в 1912 году. Мадам де Тэб посоветовала ему остерегаться воды, а Кайро лично дал ему такой же совет.

Похоже, все эти предсказания Стед воспринял философски, возможно, убежденный, что, как учат нас древние, бесполезно пытаться изменить ход судьбы, и не лучше ли, если у тебя осталась еще хоть капля мудрости, приспособиться к ней[4].

«Этот корабль был крупнейшим плавучим средством и величайшим из всех творений человечества. В его постройке и обслуживании участвовали каждая отрасль науки, каждая профессия и ремесло, бывшие в арсенале цивилизации»[5].

Такими строками начинается «Тщетность», книга, которую Робертсон посвятил трагедии «Титаника». Изображенный в ней корабль представлен как одно из самых великих достижений человеческого разума, служить на котором позволено только высоко квалифицированному персоналу: «На его мостике были офицеры, которые, помимо того что являлись цветом Королевского флота, прошли строгие экзамены по всем предметам, связанным со знанием ветров, приливов, течений и морской географии. Они были не просто моряками, но учеными. Профессиональные навыки того же класса обнаруживали работники машинного отделения, а с выучкой коридорных сравнилась бы выучка персонала отеля высшего класса»[6].

«Титан», как и его образец – оба плавают под британским флагом, – действительно представляют собой уникальный сплав высоких технологий и величайшего комфорта. В главе, посвященной техническим параметрам судна, можно найти данные о его длине (240 м у «Титана», 269 м у «Титаника»), максимальной скорости (от 24 до 25 узлов в час у обоих кораблей), о числе гребных винтов (по три у обоих кораблей) и о количестве пассажиров (3000 человек на «Титане», 3320 на «Титанике»).

Рассказывая о комфорте для пассажиров, Робертсон просто описал, не пытаясь явить ненужную оригинальность, все новшества, которые превратили «Титаник» в плавучий дворец, например, соединение главных служебные площадок и помещений корабля посредством телефонной связи, или – верх роскоши – размещение на борту второго оркестра.

Таким образом, не только посредством сходства названий, но и посредством характеристик этого шедевра кораблестроения, Робертсон, не уточняя без нужды, о какой трагедии он рассказывает, указывает читателю, в каком ключе тот должен читать предложенное ему повествование.

Глава I. Политические перемены

Одно из имен, вполне естественно приходящих на ум, когда начинаешь размышлять о провидческом характере литературы, это Кафка. Его так часто цитируют, рассуждая о мире абсурда, что имя Кафки дало рождение новому прилагательному, а сам он заслужил репутацию исследователя этого мира еще до того, как мир этот прошел стадию становления и набрал силу. Но оправданна ли такая репутация?

Мысль о том, что Кафка описывал будущие политические режимы, вот уже почти целый век, словно навязчивый мотив, проходит через все работы критиков. Но какие именно тексты берут за основу критики, предполагая наличие у чешского писателя провидческого дара?

Самый знаменитый текст, подходящий под определение предвидения, это, без сомнения, неоконченный роман «Процесс»[7]. Как известно, в нем рассказывается о том, как некий Йозеф К., старший прокурист в одном крупном банке, однажды утром был арестован в собственном жилище за таинственное преступление, суть которого ему так и не раскрыли. Его оставили на свободе, но обязали ждать заключения некой следственной комиссии, которой поручено вынести решение по его делу.

Вскоре его вызывают в суд, не уточняя ни часа, ни местонахождения суда. После долгих блужданий он наконец находит искомое место, расположенное в жилом доме, и выслушивает упреки судьи, недовольного его опозданием.

Отказавшись от допроса, герой ссорится с судьей. Второй визит в суд – во время которого он обнаруживает, что документы, на основании которых судья выносил постановления, на самом деле являются книгами эротического содержания, – также не дает результатов. Пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки, К. по совету дяди нанимает адвоката Гульда – его ассистентка Лени становится любовницей К., – который объясняет ему всю сложность его положения: «Вести при таких условиях защиту, конечно, весьма невыгодно и затруднительно. Но и это делается намеренно. Дело в том, что суд, собственно говоря, защиты не допускает, а только терпит ее, и даже вопрос о том, возможно ли истолковать соответствующую статью закона в духе такой терпимости, тоже является спорным. Потому-то, строго говоря, нет признанных судом адвокатов»