Титан конца света - [36]

Харуюки ошалело моргал, не в силах пошевельнуться. Он видел рядом с собой насмешливые улыбки Нико и Утай, а также лицо Черноснежки, одновременно изумлённое и снисходительное. Наконец, командир Легиона хлопнула в ладоши и сказала:

— Начинаем через пять минут. Утай, у тебя в комнате есть порт домашнего сервера?

— Да, на нижней полке.

Хотя традиционный японский дом семьи Синомия мог претендовать на включение в реестр культурного наследия, какое-то количество современной электроники в нём всё же имелось. На нижней полке действительно нашёлся небольшой маршрутизатор с XSB-портами. Черноснежка достала из сумки пять длинных кабелей. Первым она подключила свой нейролинкер к домашнему серверу, а остальными соединила нейролинкеры в цепь. Теперь достаточно было ей одной отключиться от Сети, чтобы остальные тоже вышли из игры. Соединение цепью и таймер отключения — совершенно необходимые элементы безопасности при посещении неограниченного нейтрального поля.

— Я поставлю таймер на три часа внутреннего времени. То есть нас автоматически отключит через десять целых восемь десятых секунд вне зависимости от того, закончим мы или нет, — сказала Черноснежка и посмотрела на Харуюки, лежащего рядом с Нико. — Разумеется, мы не собираемся сидеть там все десять секунд… вернее, три часа. Верь в нас, Харуюки, и жди, пока мы вернёмся.

— Конечно! — выпалил он.

Черноснежка улыбнулась и кивнула в ответ, затем легла с другой стороны от Нико. Фуко разместилась рядом с Утай. Осталось лишь дождаться десяти часов. Осталось сорок секунд… Тридцать.

— Эй, Харуюки. Только не скажи “анлимитед” по привычке, — подала голос Нико, устроившаяся под его боком.

— Н-не буду, конечно! — заверил он в ответ. — Я ведь тогда немедленно умру!

— Просто я знаю твою рассеянность.

С обеих сторон послышались смешки. Харуюки повернул голову и увидел, что даже Утай широко улыбается.

Осталось пятнадцать секунд.

— Удачи, Мей-сан, — прошептал он.

Утай кивнула, продолжая улыбаться.

— Ладно. Нико, Утай, Фуко, погружаемся на счёт три, — объявила Черноснежка, справившись со смехом.

От этих слов Харуюки вновь ощутил сильное волнение.

Неужели он не может как-нибудь поддержать Утай… и остальных участников битвы с Генбу? Может ли он сделать что-то существеннее, чем молиться за их победу в реальном мире?

— Начинаю. Раз, два, три, анлимитед бёрст!

Девушки дружно произнесли команду — правда, Утай сделала это беззвучно. В ту же секунду в голове Харуюки родилась мысль.

Он придумал. Понял, как Сильвер Кроу, запечатанный в Гранд Кастле неограниченного поля, может помочь в битве против Генбу.

— Бёрст линк! — скомандовал Харуюки через секунду после девушек.

Глава 8

Харуюки выпрыгнул из своего тела розовым поросёнком и оказался в чистой синеве начального ускоренного поля.

Он спружинил от пола, затем приземлился на ноги и обернулся. На разложенных футонах в один ряд лежали с закрытыми глазами Черноснежка, Нико, он сам, Утай и Фуко.

Что на неограниченном нейтральном поле, что на начальном ускоренном время идёт с одинаковой скоростью, в тысячу раз выше реальной. Однако Харуюки ускорился на секунду позже, поэтому Черноснежка и остальные уже провели в Ускоренном Мире около семнадцати минут. Поскольку им требовалось время на сбор около Имперского Замка и обсуждение тактики, битва вряд ли успела начаться, но Харуюки всё равно не мог терять время.

Немного подумав, он просочился через дверь комнаты Утай и побежал по коридору, цокая копытцами и направляясь к выходу из дома.

Семья Синомия — потомственные актёры театра Но школы Кандзе. На огромной территории их дома имелся даже полноценный театр. Именно туда и побежал Харуюки. Он остановился, чтобы уважительно поклониться двери, затем просочился внутрь.

Театр Но состоит из сцены, зеркальной и моста (который может быть и просто коридором) между ними. Прямо сейчас Харуюки прошмыгнул в зеркальную — комнату, в которой актёры готовились к выходу на сцену. Начальное ускоренное поле преимущественно формируется на основе изображений с камер социальной безопасности, но там, где их нет, на помощь приходят данные со встроенных камер нейролинкеров — как актуальные, так и архивные.

Вот почему зеркальная комната выглядела в точности как в реальности, если не считать вездесущей синевы. Это было помещение где-то четыре на четыре метра, со всех сторон обшитое досками. Слева виднелась дверь на сцену, справа — дверь в костюмерную, а впереди — высокое, метра на два, зеркало.

Харуюки сделал пару шагов и остановился перед ним.

Три года назад это зеркало разбилось, упав на Синомию Кёю — старшего брата Утай и её “родителя” в Ускоренном Мире. Острые осколки впились в его тело и отобрали жизнь. Трагедия лишила Утай речи и перекрасила бледно-розовую юбку Ардор Мейден в цвет алой крови.

Зеркало осталось зеркалом даже на начальном ускоренном поле. Харуюки сфокусировался на изображении поросёнка и обратился к человеку, который наверняка стоял за где-то там, за спиной его отражения:

Кёя… Миррор Маскер. Я не могу даже представить глубину твоей тоски.

Мне не под силу стать твоей заменой. Я не смогу избавить Утай от страданий вместо тебя. Но я… искренне хочу помочь ей.