Титан конца света - [34]

— Слушай, Уи… — раздался вдруг шёпот Нико с противоположной стороны. — Да, это правда, что ты сегодня вечером будешь единственным ключевым бойцом… но тебе не обязательно взваливать на себя всю ответственность, весь стресс и прочую ерунду. Когда твоя ноша слишком тяжёлая — раздай её остальным. В хорошем Легионе тебе с ней обязательно помогут.

Нико говорила чистую правду.

Когда Харуюки заразился Бронёй Бедствия, он пытался разобраться с ней своими силами. Но Такуму, Тиюри, Черноснежка, Фуко… и Утай протянули руки помощи и помогли ему не сломаться под тяжестью Брони.

— Я… я буду нести её с вами. Пускай я не смогу участвовать в битве с Генбу, я сяду рядом с ускоренной Синомией и стану передавать ей свою силу…

Разумеется, система Брейн Бёрста не разрешит Харуюки как-либо вмешиваться в события, происходящие на неограниченном нейтральном поле из реального мира, даже если он подключится кабелем к нейролинкеру Утай. Он даже не сможет подбодрить её словами. Но между ними должна быть связь, выходящая за рамки системы. Харуюки верил в это.

Тело Утай под покрывалом постепенно согрелось, дрожь пошла на убыль. Девочка постепенно разжала кулаки и положила ладонь на видную одной лишь ей клавиатуру.

Перед глазами вновь открылось окно чата.

“UI> Нико, Ку-сан…” — появился текст, набранный розовым шрифтом.

В следующий миг раздался громкий стук, и троица дружно повернула головы. Харуюки решил, что это Сиоми, и уже собрался убрать руку с плеча Утай, но не успел.

Дверь резко распахнулась и внутрь широким шагом вошёл некто, окинувший троицу неодобрительным взглядом.

— Так и думала, что это случится!

— А… С-семпай?! — воскликнул Харуюки, когда Черноснежка наклонилась к нему.

Он видел её совсем недавно — буквально сегодняшним утром у себя в квартире. А теперь она была здесь, причём вдвоём с Фуко.

— И учитель?.. Но как?!

Фуко хитро улыбнулась и ответила:

— Уиуи нам сказала, что Ворон-сан и Нико сегодня ночуют у неё.

Харуюки повернул голову. Утай, не вставая, стёрла своё предыдущее сообщение и написала другое:

“UI> Сегодня вечером начинается важная битва, которая продлится до завтра, поэтому я решила, что Саттин должна знать, где вы находитесь. Но я не думала, что она придёт, тем более с Фу”.

— Мой долг командира — следить за тем, чтобы мои легионеры вели себя пристойно.

— Пристойно?.. — пробормотал Харуюки.

— Ворон-сан, — Фуко улыбнулась. — То, что вы сейчас делаете — несомненное нарушение правил приличия.

Харуюки и правда не придумал никаких оправданий тому, что лежит под одним покрывалом с Утай и Нико. Что ещё хуже — в коридоре вновь послышались шаги, на этот раз размеренные и явно принадлежащие Сиоми. Он тут же выскочил из под покрывала и уселся на подушку.

Вскоре домоправительница появилась в дверях, держа в руках поднос. Она окинула взглядом происходящее в комнате и немного свела брови.

— Леди Утай, я помню ваших новых посетителей, потому что они приходили к вам несколько лет назад. Я также понимаю, что юная леди и юный господин — тоже ваши знакомые. Но не могли бы вы внести ясность в ваши отношения?

Этого вопроса следовало ожидать. Если шестиклассница Нико ещё могла худо-бедно сойти за ровесницу Утай, то Харуюки учился во втором классе средней школы, Черноснежка — в третьем, а Фуко — вообще в старшей школе. Казалось бы, их и Утай не могло ничего объединять. Как же тогда объяснить это знакомство, не рассказывая про Брейн Бёрст?

— Безусловно, леди Утай — примерная девочка, порой даже невыносимо, поэтому мне хотелось бы закрыть на это глаза, но увы — я отвечаю за неё перед господином.

Все гости, включая Харуюки, застыли в напряжении, однако Утай поправила одежду, присела на подушку и с улыбкой напечатала:

“UI> Тётя, все эти люди — мои дорогие…”

В её предложении не хватало последнего слова. На шее Сиоми виднелся изящный фиолетовый нейролинкер, поэтому она должна была видеть всё, что пишет Утай.

Девочка убрала виртуальную клавиатуру взмахом левой ладони и положила руки на колени.

Затем выпрямила спину и глубоко вдохнула.

Её губы задрожали. Улыбка исчезла, дыхание стало частым и прерывистым.

— Леди! — выкрикнула Сиоми, бросившись к Утай.

Но та подняла руку, останавливая домоправительницу. Затем той же ладонью постучала себя по груди, словно выталкивая нечто, застрявшее в горле.

— Уиуи… — выдохнула Фуко, но так и осталась на месте.

Нико и Черноснежка тоже следили за девочкой с серьёзными лицами.

Утай стиснула зубы. В уголках глаз набухли капли слёз, скатились и упали на юкату.

Вскоре после знакомства с Утай Харуюки решил почитать в Сети про потерю речи.

Если она связана с психологической травмой, её обычно не называют афазией, потому что афазия — это сложное расстройство, которое вызывается физическим поражением речевого центра мозга. Утай перестала говорить из-за шока, увидев смерть своего брата Кёи, поэтому её случай, казалось бы, не относился к афазиям, но в исключительных случаях стресс всё-таки способен физически повреждать мозг. Раз врачи решили лечить Утай с помощью чипа-имплантата, они, вероятно, увидели на анализах какие-то изменения в мозгу. Это означало, что её синдром вызван такой травмой, которую не победить волевым усилием. И сама девочка знала об этом лучше всех.