Титан конца света - [26]

“Ненавижу настолько, что ещё много лет назад отвернулся от себя, не желая ни смотреть в зеркало, ни думать о том, кто там. Где бы я ни был, что бы ни делал, я всегда лишь старался оставаться незаметным, чтобы со мной никто не разговаривал”.

Действительно ли он хотел говорить об этом перед всей школой? Может, лучше не вызывать отвращение у слушателей надрывными признаниями, а зачитать какой-то более оптимистичный манифест? Но слова лились нескончаемым потоком:

“У меня были друзья, которые заботились обо мне несмотря ни на что. Но я не верил даже им. Иногда я отталкивал протянутые руки помощи и убегал, бросая на ходу ужасные оскорбления. И, если честно, даже сейчас, читая вам эту речь, в глубине души я нисколько не изменился. Я хочу всё бросить и убежать и не могу представить себя членом школьного совета. Но даже несмотря на это…”

Даже несмотря на это…

Он захотел измениться. Он нашёл в себе силы захотеть.

Харуюки не мог сказать, когда именно это произошло. Когда он получил Брейн Бёрст от Черноснежки? Когда впервые взлетел в небо Ускоренного Мира? Когда победил в тяжелейшей битве против Даск Тейкера? Когда освободился от власти Брони Бедствия? Когда сумел вычистить птичью клетку в первый день работы комитета? Когда вызвался доделать выставку класса на культурном фестивале? Когда согласился участвовать в выборах школьного совета?..

Скорее всего, не было какой-то одной точки.

Новые знакомства, события, печали и радости постепенно меняли Харуюки. Постепенно в нём проклюнулись давно позабытые чувства — вера в себя, желание посмотреть себе в глаза… Он постепенно переставал жить со сгорбленной спиной.

Даже если он не вырвется из бесконечного истребления и не сбежит от Тескатлипоки…

Даже если потеряет все очки в Гранд Кастле и перестанет быть бёрст линкером…

Эти чувства никогда не исчезнут. Даже покинув Ускоренный Мир и вновь став Аритой Харуюки, он больше никогда не будет идти с опущенной головой.

Руки над клавиатурой сжались в кулаки. Решимость бёрст линкера вытеснила мысли о речи для выборов в школьный совет.

— Мы вернулись! — вдруг раздался голос, а дверь в комнату резко распахнулась.

Харуюки вздрогнул и застыл с поднятыми руками.

Внутрь вбежали Нико и Утай, тоже переодевшиеся в юкаты. У Нико кимоно было красное с белыми пионами, а у Утай — белое с синими ипомеями. Харуюки невольно засмотрелся, и Красная Королева — с собранными в непривычные пучки волосами — обиженно надулась.

— И чё, Харуюки, тебе нечего сказать?

— А? Э-э… в-вам обоим очень идёт.

— Вот бы ещё эти слова не приходилось из тебя щипцами тянуть, — Нико удручённо покачала головой.

Утай улыбнулась и напечатала:

“UI> По-моему, это очень милая черта его характера”.

— Не подыгрывала бы ты ему так, Мейден… в смысле Уи.

Похоже в ванной они договорились, что Нико будет называть Утай Уи. Харуюки обрадовался тому, что девочки успели подружиться, но тут Нико дёрнула его за волосы.

— Хорош лыбиться — лучше готовься. Нам уже скоро погружаться.

— Что? А, уже через три минуты? — Харуюки закрыл видный одному ему файл, свернул редактор и повернулся к Утай. — Синомия, вы уже договорились, в чьём пространстве собираемся?

“UI> Да. Саттин сказала, что организатором будет Фу, прямо как во время обсуждения похода на Инти”.

— Да? О, и правда.

Лишь сейчас Харуюки заметил, что в области оповещений зажглась новая иконка. Он так увлёкся черновиком, что не заметил рассылки Черноснежки. На всякий случай открыв письмо, он посмотрел на подушку под собой.

— Так… это собрание будет без ускорения, так что мы успеем отсидеть ноги и свалиться, если подключимся к нему вот так, за столом.

“UI> И правда. Сейчас, подождите”.

Утай открыла шкаф и достала махровое покрывало.

“UI> Конечно, эта подушка не для головы, но я предлагаю убрать столик и лечь”.

— Но…

— Поздно уже стесняться! Давай, время на исходе!

Нико вновь дёрнула Харуюки за волосы, и тот торопливо встал. Затем поднял столик и перетащил к стене под руководством Утай. Все трое легли на освободившееся место.

Наконец, они укутались одеялом, которое достала Утай. Приготовления завершились ровно за десять секунд до назначенного времени.

— Эй, Хару, — бросила Нико, лежавшая с другой стороны от Утай.

Харуюки повернул голову вправо.

— Что бы ни случилось, мы обязательно вытащим тебя. Не волнуйся и рассказывай всё как есть.

— Ага.

У него не осталось времени на более весомый ответ. Ровно за две секунды до трёх часов Харуюки и Нико отдали голосовые команды, а Утай запустила приложение с виртуального рабочего стола.

— Дайрект линк!

Глава 6

Как только Харуюки превратился в розового поросёнка и оказался в виртуальном мире Фуко, он завизжал в точности как в прошлый раз:

— А-а-а-а!

Он предвидел, что окажется на летающем ките по имени Таласса — вернее, на деревянной площадке на его спине — однако его персонаж появился на самом краю, буквально в шаге от бездны.

Харуюки отчаянно замахал руками, пытаясь не сорваться. Вдруг что-то потянуло поросёнка за заострённое ухо, и он ощутил, будто его голова утонула в чём-то вроде мягких подушек.

— Не волнуйся, Ворон-сан. Мой мир настроен так, что ты пролетишь сто метров, а потом тебя вернёт на спину, — пояснила Фуко, хозяйка виртуального пространства, обнимая Харуюки за шею.