Тишина в Хановер-клоуз - [32]

— Большая часть впечатлений — это варварская еда и неработающий водопровод. — Во взгляде Гаррарда сквозила ирония. — Уверяю вас, мисс Барнаби, это занятие переоценивают. Обычно вам либо слишком жарко, либо слишком холодно, кто-то теряет ваш багаж, во время переправы через Ла-Манш вам может стать дурно, а когда вы попадаете в Кале, то не понимаете ни слова в том, что говорят окружающие.

Шарлотта собиралась решительно возразить и сказать, что она знает французский, но вдруг поняла, что ее дразнят, причем это развлечение предназначено вовсе не для нее.

— Неужели? — она вскинула брови. — Со всем этим я регулярно сталкиваюсь в Англии, за исключением разве что переправы через Ла-Манш. Наверное, вы давно не выезжали из Лондона, мистер Данвер?

— Браво! — с довольным видом воскликнула тетя Аделина. — Она тебя раскусила.

Гаррард улыбнулся — одними губами.

— Действительно, — сказал он, однако это прозвучало скорее как вопрос, чем как утверждение.

— Не стоит лишать людей мечты, папа. — Джулиан снова принялся за еду. — Как бы то ни было, у мисс Барнаби все может оказаться по-другому, если она отправится в путешествие. Я помню, мать Роберта очень любила куда-нибудь ездить. Особенно ей нравился Брюссель.

— Это было недавно? — с интересом спросила Шарлотта. — Возможно, все изменилось в лучшую сторону с тех пор, как вы там были, мистер Данвер.

Его лицо напряглось. Свет падал на гладкую, натянутую кожу его щек, и Шарлотта почувствовала, что Гаррард с трудом сдерживает гнев. Почему его оскорбляют такие банальности? Ведь никто не подловил его на ошибке — просто высказал иное мнение. Почему у него так меняется настроение?

— Возможно, моим мечтам не суждено сбыться, — тихо прибавила она. — Но мечтать так приятно.

— Боже, защити нас от мечтающих женщин! — Гаррард поднял взгляд к потолку, а в голосе его сквозило презрение, которое в обычных обстоятельствах Шарлотта ему бы не простила.

— Очень часто мечты — единственный способ что-нибудь получить, — заметила тетя Аделина, беря бокал и нюхая шабли. — Но ты, конечно, этого не поймешь.

Все выглядели смущенными. Феликс посмотрел на Джулиана. Лицо Сони с правильными чертами и безупречной кожей казалось глупым, хотя было бы абсолютно несправедливо судить женщину так строго. Она была пристрастна к Харриет, и знала об этом.

— Прошу прощения, мисс Данвер? — нахмурившись, переспросил Джулиан.

— Это не твоя вина, — великодушно признала она. — Осмелюсь заметить, ты находишься в таком же положении.

Джек, смутившись, повернулся к Шарлотте.

— Что ты имеешь в виду, тетя Аделина? — тихо спросила Харриет.

— Интригующих женщин. — Брови тети Аделины взлетели вверх над блестящими глазами, слишком круглыми, чтобы считаться красивыми. — Ты не слушаешь, моя дорогая?

— Хендерсон! — громко позвал Гаррард. — Ради всего святого, неси уже этот пудинг!

— О мечтающих женщинах, тетя Аделина, — терпеливо поправил Джулиан. — Папа сказал «мечтающие женщины», а не «интригующие».

— Правда? — Она вдруг улыбнулась Джеку. — Приношу свои извинения, мистер Рэдли. Простите меня.

— Вам не за что извиняться, — заверил ее он. — Из одного может вытекать другое, не так ли? Можно начать с мечты и в отсутствие ограничений, которые накладывает нравственность, а закончить планами по достижению желаемого.

Шарлотта скользила взглядом по лицам, не решаясь задерживаться на Джулиане. Догадываются ли они, зачем она здесь? Может, ее намерения слишком уж очевидны и все просто играют с ней?

— Вы переоцениваете человеческую нравственность. — Улыбка приподняла вверх уголки губ Гаррарда, но выражала она скорее насмешку, чем удовольствие. — Зачастую это всего лишь понимание того, какие вещи практичны, а какие нет — хотя, боже, помоги нам, бывают и ужасные исключения. Спасибо, Хендерсон, раскладывай его скорее! — Он принял горячий пудинг, от которого шел пар, а также соус с бренди. — Мисс Барнаби, давайте поговорим о чем-то более приятном. Вы собираетесь в театр? На сцене идет множество занимательных спектаклей, ни в коем случае не ограниченных произведениями мистера Вагнера.

Тему сменили, и Шарлотта поняла, что с ее стороны было бы крайне неприлично пытаться вернуться назад. В любом случае это не принесло бы никакой пользы — она только выдала бы себя и разрушила все свои планы.

— Да, я очень надеюсь, — с энтузиазмом подхватила она. — Вы можете что-нибудь посоветовать? Было бы так мило пойти в театр, правда, Джек?

До окончания ужина не было сказано ничего, что имело отношение к жизни и смерти Роберта Йорка или его взаимоотношениям с семьей Данвер.

Дамы вышли из-за стола и вернулись в гостиную, а мужчинам подали портвейн. Шарлотта ожидала, что разговор будет скованным — из-за чувств Харриет к Феликсу. Независимо от того, знала ли о них Соня, женщины не могли держаться друг с другом непринужденно. Что касается самого Феликса, Шарлотта еще не поняла, догадывается ли он о любви Харриет, отвечает ли на ее чувство, а если отвечает, то присутствуют ли в его отношении искренность и благородство. Острый язык и плохой слух тети Аделины тоже не облегчали общение.

Шарлотта приготовилась сглаживать острые углы в светской беседе, но обнаружила, что предчувствие обмануло ее. Очевидно, женщины давно знали друг друга и сумели приспособиться. По опыту или инстинктивно они понимали, какие замечания по поводу моды будут безобидными, какими сплетнями об общих знакомых допустимо обмениваться и какие статьи в «Лондон иллюстрейтед ньюс» они все читают.