Тишина - [117]
Конус света сдвинулся на метр ниже, там тоже тянулись трубы.
— Военные линии связи. Вот это магистральный кабель НАТО для передачи нецифровой информации. Он идет от улицы Роскилевай до штаба командования в норвежском Колсосе.
Конус сдвинулся еще ниже.
— Газ, вода. Центральное отопление. И канализация. Недра Копенгагена не представляют собой сплошной массы. Они пористые, словно пчелиные соты.
Луч света переместился. Он уперся в металлическую дверь с надписью «Высокое напряжение».
Африканка шагнула к двери, держа в руках маленький ломик. Она вскрыла дверь с той легкостью, с какой открывают пивную банку.
Это была бутафорская дверь. За нею находился настоящий заслон — четыре квадратных метра нержавеющей бронеплиты, которая вполне могла бы выдержать попадание ракеты.
Франц Фибер тихо присвистнул.
— Все управляется отсюда, — сказала Стине. — И нам надо попасть туда.
Франц открыл свой «дипломат», на черном бархате были разложены сверкающие инструменты — словно для челюстно-лицевой операции. Он показал на металлическую коробку, размером и формой напоминающую фен для сушки волос, выступающую справа в метре от двери.
— Сирена и сигнализация, — пояснил он. — Если мы их перережем, то раздастся сигнал у службы безопасности и в полиции. Нам надо отсоединить телефон.
Он провел пальцами по панели с кнопками слева от двери.
— Электрический одноканальный замок. Значит, электрическая отмычка здесь не годится. И значит, сигнализация установлена по всему периметру двери.
Он протянул Касперу черный резиновый молоток, из тех, что врачи используют для проверки рефлексов при delirium tremens.[90]
— Давай-ка проверим твой слух.
Он показал на стену. Каспер осторожно постучал.
— Нам нужно найти контактную группу панели. Она связывает сигнализацию с электроцентралью. И с аккумуляторами — на случай отключения питания. Если ты сможешь найти ее, я смогу пройти через эту стену.
Каспер осторожно постучал.
— Она может позвякивать? — спросил он. Франц Фибер покачал головой.
— Ты, должно быть, слышишь коробку замка.
Каспер продолжал постукивать по другой стороне двери. Все следили за его движениями. Вдруг он что-то услышал.
— Электроника? — спросил он.
— Печатная плата.
— Что ещё?
— Аккумулятор. Динамик сигнализации.
— Небольшие пружины?
— Не исключено. Дверь, должно быть, подпружинена. Если ее открыть, сработает террористическая тревога.
Франц вставил длинное сверло в патрон дрели. Начал сверлить. Потом просунул в отверстие стоматологическое зеркальце и маленькие кусачки, закрепленные на стержне. Перерезал провод. Навинтил диск с алмазной кромкой на маленькой переносной шлифмашине. Поднес к дверным петлям. Диск прошел сквозь нержавейку, как сквозь масло. Африканка придержала тяжелую дверь.
Находящееся за дверью помещение было совсем небольшим. Каспер слышал опасный шепот высокого напряжения. Стине и Франц Фибер занялись щитком с рубильниками.
— Поезд должен ходить, — сказала она. — Насосная станция должна работать. Лифт на поверхность — тоже. Все остальное отключаем.
Она держала в руках кусачки, изоляция которых была толщиной с зимнюю варежку. Она сжала кусачки, и на них обрушился каскад искр.
— Остальное выключается рубильниками, — сказал Франц Фибер. — Главный кабель на четыреста киловольт ведет к Копенгагену. Ниже проходит стодвадцатикиловольтовая сеть. Под ней — сети на тридцать и десять киловольт. Система наблюдения питается прямо от стодвадцатикиловольтовой сети, чтобы уменьшить вероятность выхода из строя.
Говоря это, он опускал один рубильник за другим.
— Вот мы прощаемся с муниципальным отделом сточных вод.
Он опустил рубильник.
— С Управлением телекоммуникаций.
Еще один рубильник опустился.
— С хозяйственно-техническим отделом энергосети Е 2.
И еще один.
— Со штаб-квартирой НАТО. Со всей системой наблюдения в подземельях города.
Франц соединил провода с одним из рубильников и нажал на него. Туннель осветился.
Они стояли не в пещере, а в огромном зале. Размером не меньше чем пятьдесят на сто пятьдесят метров. Высоко над их головами сходились кирпичные своды. Канализационные трубы пересекали зал в нескольких метрах над полом. Под ними тут и там торчали остатки старой каменной кладки, похожие на фрагменты каких-то прямоугольников.
Стине проследила за его взглядом.
— Могилы, — пояснила она. — Более пяти тысяч. Это подвалы одного из самых старых католических монастырей.
Под ногами у них обнаружились узкие рельсы. Чуть дальше — вагончик, похожий на тележку «американских гор» в парке Тиволи.
— Опрокидывающаяся вагонетка, — пояснила Стине. — Они появились тут, когда пробили туннель до товарной станции. Он прошел сквозь старую свалку. Нужно было избавиться от двенадцати миллионов тонн грунта третьей категории. Так что пришлось проложить рельсы с такими вот вагонетками. Чтобы вывозить землю в Старый порт. На этой земле построен яхт-клуб «Люнетен». Ее насыпали и вокруг Типпена.
Рельсы уходили в черный туннель слева от них.
— Они ведут в Тингбьерг, — продолжала она. — В центр городского водоснабжения. Дорога используется для обслуживания и водопровода, и канализации. Копенгагенская канализация скоро придет в негодность. Отделу технического обслуживания есть чем заняться. Чтобы хотя бы аварии не произошло.
«Фрекен Смилла и ее чувство снега» — самый знаменитый роман датского писателя Питера Хёга. Написанный автором от лица полугренландки-полудатчанки, он принёс автору поистине мировую славу, был переведён на три десятка языков, издан миллионами экземпляров и экранизирован. Эта книга о том, как чувствует себя в большом городе человек, различающий десятки видов снега и льда и читающий следы на снегу как раскрытую книгу. О том как выглядит изнанка современного европейского общества — со всем его благополучием, неуверенностью, азартом и одиночеством — под пристальным, не допускающим неясностей, взглядом человека иной культуры.
Единственная изданная в России антология современной датской прозы позволит вам убедиться, насколько высок уровень этой литературы, и прочувствовать, что такое истинно нордический стиль. Что же объединяет все эти – такие разные – тексты? С проницательностью и любовью к деталям, с экзистенциальной тревогой и вниманием к психологии, с тонким вкусом к мистике и приверженностью к жесткому натурализму, со всей самоиронией и летучей нежностью к миру 23 датских писателя свидетельствуют о любви, иллюзиях, утраченном прошлом, тяге к свету и саморазрушению, о балансировании на грани воды и воздуха, воды и кромки льда.
Первая попытка самоубийства Симону не удалась. Его лучший друг, по имени Питер, уговаривает директора непонятного медицинского учреждения — института нейровизуализации — заняться Симоном. Ценою этой рискованной помощи может оказаться сознание врача, пациента и его друга. Эксперименты уводят всех троих в их детство, в огромную пивную бочку, к сиреневой ящерице на стене детского сада, к проникновению в чужие сны и постепенному и непростому возвращению их собственной памяти. «Твоими глазами» (2018) — последний на сегодня роман знаменитого датского писателя.
«Условно пригодные» (1993) — четвертый роман Питера Хёга (р. 1957), автора знаменитой «Смиллы и ее чувства снега» (1992).Трое одиноких детей из школы-интерната пытаются выяснить природу времени и раскрыть тайный заговор взрослых, нарушить ограничения и правила, направленные на подавление личности.
В своей единственной книге рассказов знаменитый датский писатель предстаёт как мастер малой формы: девять историй, события каждой из которых происходят в ночь на 19 марта 1929 года, объединяют сквозная «ночная» тональность и традиционное для Хёга пристальное, чуть отстранённое и ироническое внимание к наиболее хрупким деталям европейской цивилизации.«Ночные рассказы» — девять историй, действие которых происходит в ночь на 19 марта 1929 года — в разных частях света: в бельгийском Конго, в Париже, в порту Лиссабона, в Копенгагене и, конечно же, «на самом краю Дании».
Питер Хёг (р. 1957) — самый знаменитый современный писатель Дании, а возможно, и Скандинавии; автор пяти книг, переведённых на три десятка языков мира.«Женщина и обезьяна» (1996) — его последний на сегодняшний день роман, в котором под беспощадный и иронический взгляд автора на этот раз попадают категории «животного» и «человеческого», — вероятно, напомнит читателю незабываемую «Смиллу и её чувство снега».
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.