"Тиша-2" идёт на Запад (сокращенная версия, сетевой вариант =Письма из Океана) - [147]
Что касается меня лично – то очень даже «не очень». Помилуйте, но так ведь нельзя. Без золота, росписей, скульптур, карнизов, торжественных балдахинов и лепных ангелов не оставлено ни одного квадратного миллиметра этого огромного интерьера. И совсем огорчился я при виде массивных квадратных опор храма. Их стены покрыты плотным и совершенно безвкусным монотонным орнаментом из золотой лепнины. Трудно поверить, что пусть и в другие времена и с другими представлениями о том что хорошо и что плохо, нашлись строители и декораторы, которые не понимали насколько это некрасиво.
Я еще могу понять почему от чистых экспрессивных линий египетских торсов человеческая культура оступилась в греческие Венеры, Аполлоны и Посейдоны. Но как можно было докатиться до такого «порокко», как в соборе Иоанна Крестителя в Валлетте – непонятно.
На острове Гозо, в паре часов езды на автобусе и на пароме от Валлетты, есть городок Виктория – Рабат. Там тоже есть рыцарский храм, на сей раз Святого Георгия (Сент-Джордж) – и тоже барочный. Все очень похоже на Иоанна Крестителя, за исключением одной детали. Опоры сводов в Сент Джордже задрапированы сверху донизу гладким красным бархатом. И все становится совершенно другим.
Тиша любил говорить: «Аксиома Номер Один: Контраст – Великая Вещь». Действительно великая. Росписи сводов и остальной барочный декор немедленно оказываются вознесеными в небо этими красными полотнищами. Здесь вы в храме, где все – от темных гобеленов до сверкающих серебряных люстр «зависает» в воздухе, и барокко – то самое барокко - становится легким и в то-же время торжественным.
Есть однако в соборе Иоанна – Крестителя в Валлетте, который я так безжалостно обругал, особое место. В одном из боковых приделов на алтаре висит картина «Отсечение Головы Иоанна Крестителя» работы Караваджо. Считается, что это самая большая вещь, написанная Караваджо, и единственная подписанная им. Караваджо работал над этим полотном на Мальте. Куда он бежал из Сицилии. Куда он бежал из Неаполя. Куда он бежал из северной Италии, где его подозревали в убийстве.
Караваджо открыл живописный прием, который называется по- итальянски chiaroscuro – «свето-тень» в моем любительском переводе (у знатоков прошу милостивого прощения). Это когда главный момент живописного сюжета высвечивается из темноты общего фона картины. Плюс жесткая, бескомпромиссно - реалистическая прорисовка деталей ( кровь из горла, женщина, с тазом в руках для отрубленной головы, итп ). И все это в ярком луче света из тьмы вокруг. Поневоле напрашивается параллель с самим Караваджо, который, будучи ярким художником, был повидимому в то же время довольно темной личностью. Но везде «устраивался» и везде находил покровителей - покрывателей, благодаря очевидному таланту. Мальтийские рыцари даже одно время записали его в свой орден, со всеми почестями и привилегиями.
В одном из городских скверов Валлетты установлет бюст доктора Заменгофа – создателя языка Эсперанто. И я подумал, что может быть это потому, что мальтийский язык – «мальтезе» - тоже в некотором роде языковая смесь. Но аналогия эта оказалась абсолютно не к месту. Эсперанто был задуман как такая языковая «смесь», которая позволила бы максимально облегчить обучение разноговорящих людей одному общему языку. Как вообще получается, что владея одним европейским языком, можно что-то понять на другом? Знаю только, что еще задолго до того, как начал читать по-итальянски, мог прочитать что написано на памятнике в Париже и более или менее понять про что все это. Английский язык уж точно не романский. Наверное достаточно много корней переехало через пролив с норманнами, только и всего.
Про «мальтезе» во все-знающей Википедии написано, что это язык семитской группы. Где бузина и где дядька. А оказывается, что все правильно. Позднейшее заселение Мальты было сицилийскими арабами. Точно так же, как всей Северной Африки. Просто из Сицилии, или из той же Иберии, арабы отступили, а на Мальте повидимому остались, если не этнически, то языком. Потом, конечно, насыпалось и все остальное от мигрирующих соседей и многовековых завоевателей – испанцев, португальцев, французов, итальянцев и англичан. Некоторые из этих «европейских» слов можно угадать в тексте, написанном на мальтезе. Но основа, повидимому, осталась арабско-семитской. Арабские названия повсеместно: Мдина, Рабат, Рамле. На Мальте «номер» с французским памятником в Париже не проходит. Я пробовал прочитать надписи на здешних памятниках и ни разу ничего не понял. За редкими исключениями (буквально несколько слов) не помог и другой двоюродно-семитский язык - иврит.
Сегодня, на Мальте, кроме аборигенного мальтезе, все говорят по-английски и многие, особенно старшее поколение, по-итальянски. «Ну, и при чем тут доктор Заменгоф со своим Эсперанто?» – наверное спросите вы. Не знаю. Я думаю, что не при чем.
24 Июля, 2014. Эгейское море, 10 миль к востоку от Крита.
Бесконечный (135 морских миль- 250км) Крит начался еще вчера утром, а его восточную оконечность мы прошли совсем недавно. Проходить Крит мы не собирались , мы собирались на него зайти, причем зайти «основательно». Должна была прилететь и идти с нами в Израиль одна из дочерей Эли. Должна была прилететь Володина Маша и они собирались улететь домой с Крита в одно время. Я вел переговоры с Ирочкой, чтобы она тоже прилетела на Крит, но это как-то плохо «вытанцовывалось» с ее работой и поездкой к родителям в Иерусалим. Идея была поехать всем в Критские горы и поесть деревенской феты в настоящем греческом салате.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.