Тиргартен - [36]

».

Глава 3 Пленник (Парк Тиргартен, под утро 27 апреля 1945 года)

Комаровский в приступе экстаза подумал: так повезти попросту не может.

Словно идёшь по улице, и на земле кошелёк, а там – денег на год весёлой жизни. Когда старлей услышал голос человека, безуспешно разыскиваемого им целые сутки, он испытал сильнейшее нервное возбуждение. Совпадения ведь не случаются. Немец рядом вёл себя спокойно, даже улыбался. На Комаровского этот фриц производил впечатление психически ненормального, однако Сергей до сих пор его не убил. С одной стороны, немец спас ему жизнь, пускай и не зная, кто именно перед ним. С другой – это враг, причём худшее воплощение – в ублюдочной чёрной форме. «Ладно, если получится – возьму его в плен, и пусть в лагере разбираются, – милосердно решил Комаровский. – Другого варианта не предвидится. Это, конечно, если мы оба выживем».

Немец смотрел на него с мечтательным выражением лица.

– Разве вы не рады? – поинтересовался он.

– До крайности.

– И что именно вы сейчас собираетесь делать?

– Убью его.

– Один раз у вас это не совсем получилось, шарфюрер.

– Тем интереснее будет провернуть такое вторично.

– Сгораю от любопытства, желая узнать ваши предложения.

– Сейчас увидите. Перед нами – человек, очень плохо обращающийся с винтовкой, а я весьма ловко умею отвлекать внимание. Переключу его на себя, и дело за вами. Но запомните простую вещь – он обязательно нужен мне живым.

– А если стрелок превзойдёт себя и не промахнётся?

В голубых глазах Комаровского словно хрустнули льдинки.

– Надеюсь, я буду только ранен. На Восточном фронте я уже побывал в такой ситуации.

– В вас стрелял русский солдат?

(Лёгкая пауза.)

– Конечно, господин гауптштурмфюрер. А пока позвольте заняться делом.

– Жду этого с наслаждением, мой милый.

Комаровский поднялся во весь рост. И пошёл через открытую поляну.

– Назад! – предсказуемо завизжал человек за деревьями. – Стой! Я буду стрелять!

Грохнул выстрел. Сергей усмехнулся – пуля пролетела аж в трёх метрах. Чуда не произошло, отрезатель голов не превратился в виртуоза стрельбы. Что ж, тем лучше. Он ускорил шаг. Второй выстрел. Пуля просвистела ближе, но всё равно мимо. Третий. Сейчас противник будет перезаряжать обойму. Комаровский перешёл на бег. Они почти столкнулись с убийцей Насти – Сергей выскочил в пяти метрах от невзрачного человечка, облачённого во френч Германского трудового фронта Роберта Лея[45]. Тот сжимал винтовку, впечатав приклад в плечо и отчаянно скаля зубы. С такого расстояния не промахнётся даже подобный кретин, и Комаровский это понимал.

– Я убью его! – закричал трудфронтовец, обращаясь к напарнику Сергея. – Выходи, или вышибу ему мозги. Я не шучу. Считаю до трёх, ты, скотина. Раз, два…

– Три, – спокойно послышалось из темноты, и две пули погрузились в спину убийцы.

Человечек упал в траву рыбкой, ничком. Комаровский мгновенно оказался рядом. Схватив трудфронтовца за волосы, он с силой вмял лицо противника в землю. Немец вышел из-за ближайшей сосны, стараясь разыгрывать флегматичность, но его выдавало прерывистое, тяжёлое дыхание. Он правильно понял, что хочет от него Сергей. Быстро бежать, дабы успеть обойти стрелка с левого фланга. У фрица, как он успел заметить, плохо слушается одна рука, но вот с ногами всё в порядке. Точно фронтовик. Впрочем, в Германии мало народу не побывало в окопах, особенно к концу войны.

– Я же просил не убивать его, гауптштурмфюрер, – укоризненно заметил Сергей.

– Примите мои извинения, – развёл руками немец. – Но вы сами сказали, что он бессмертный, – вот и проверим. И да, предупреждаю: я не обладаю высокими моральными качествами. Ведь нехорошо стрелять человеку в спину, вы так не считаете?

– Нехорошо, – согласился Комаровский. – Лично я выстрелил бы в голову.

Фриц улыбнулся. Правда, лицо у него осталось недвижимым, словно у паралитика, лишь между носом и подбородком внезапно мелькнула трещина.

– Вы всё ещё полагаете, он воскреснет? – голос немца источал яд.

Вместо ответа Сергей перевернул трудфронтовца на спину, и напарник в чёрной форме ахнул, поднеся ладонь ко рту. КАК мог уцелеть человек, которому только что всадили между лопатками восемнадцать граммов свинца?! Существо во френче было живо, хотя выстрелы из шмайссера не прошли даром, – оно морщилось, изо рта тянулась струйкой кровавая слюна. Но это не походило на смертельное ранение, трудфронтовец активно (даже слишком) пытался встать.

Комаровский без лишних предисловий ударил его кулаком в ухо.

– Кто ты такой?

Молчание. Человек оскалил в ухмылке испачканные кровью зубы.

– Помнится, в прошлый раз ты был в другом мундире… – произнёс он.

Сергей поудобнее перехватил финку и без малейшего колебания воткнул маньяку в рот, разрезав щёку до левого уха в безобразную улыбку. Убийца заверещал – так визгливо, истерически и жалобно, что его, похоже, услышали и рядом с рейхстагом.

– Господин гауптштурмфюрер, – проскулил он. – Я умоляю вас, помогите.

Лютвиц с очень добрым выражением лица взглянул на него, потом на своего невольного напарника, подошёл и присел рядом. Рассеянно пошарив по карманам, достал кинжал СС с гравировкой «Meine Ehre heißt Treue»