Тирант Белый - [391]

Инцидент между Мартурелем и Гонсальбо д’Ихаром, командором Монтальванским и кавалером ордена Святого Иакова Воителя, произошел, если верить нашему писателю, из-за того, что Гонсальбо не уплатил обещанную сумму денег за купленный у Мартуреля родовой замок в Валь де Шало. Мартурель неоднократно вызывал своего противника на смертельный поединок, однако Гонсальбо всякий раз отвечал отказом, ссылаясь на то, что сему препятствует устав его ордена, разница в их положении, сословии и знатности рода, а также утверждая, что выплатил деньги сполна. История их отношений опятъ-таки до конца не известна и прерывается на том моменте, когда Мартурель, призванный властями Валенсии прекратить дело, грозился обратиться за помощью к самому императору. Из всего этого ясно, что Мартурель, во-первых, отстаивал в данном случае не только честь своего рода, но и собственные практические интересы, а во-вторых, что он несколько раз посетил Португалию (правда, точные даты его пребывания там не установлены). Контакты Мартуреля с Португалией также нашли свое отражение в «Тиранте Белом».

Умер Жуанот Мартурель в 1468 году, не оставив завещания. Он никогда не был женат и не имел законных наследников, а посему все его имущество и владения достались его братьям и сестрам.

По словам Марти де Рикера, крупнейшего исследователя каталонской литературы и творчества Жуанота Мартуреля, автора «Тиранта Белого» трудно отнести к представителям городского сословия. Он был «воинственным рыцарем, который имел доступ ко многим блестящим дворам и которого весьма уважали за искусство вести единоличные бои. А вот о его участии в каком-нибудь военном походе можно лишь догадываться по некоторым деталям в романе. Для передачи вызовов на поединок Мартурель всегда пользовался услугами высокопоставленных посланцев — герольдов королей Каталонии, Арагона и Англии.

Мартурель — автор одного произведения. Правда, его перу принадлежит также незаконченный трактат о рыцарстве «Гильем де Варвик», но позднее он с небольшими изменениями был включен самим писателем в роман «Тирант Белый» и потому воспринимается скорее как некий набросок к нему. Однако и свой роман Мартурель не успел завершить, о чем свидетельствует то, что на титульном листе первого издания фигурирует имя валенсийца Марти Жуана де Галбы, а на последнем сообщается, что он «перевел» четвертую часть романа — окончание. О соавторе Мартуреля почти ничего не известно. Также непонятно, какова была степень его участия в создании романа. Несомненно, что основной замысел принадлежит Мартурелю. Рука М.-Ж. де Галбы становится заметна, начиная с так называемой африканской части «Тиранта», где ощутимо меняется стиль — он становится гораздо более утяжеленным, помпезным, переполненным замысловатыми описаниями деталей убранства или вооружения и чересчур продолжительными речами большинства персонажей. Таким образом, М.-Ж. де Галбе, в лучшем случае, принадлежит около одной трети текста романа и его роль в создании «Тиранта» явно вторична. Рикер же вообще полагает, что участие М.-Ж. де Галбы сводится к «незначительной редактуре и, что весьма гипотетично, к некоторым вставкам, так что мы осмеливаемся утверждать: с Посвящения до последней главы “Тирант Белый” — произведение одного-един- ственного автора — Жуанота Мартуреля»[804]. Другие исследователи в подавляющем большинстве случаев также предпочитают говорить об одном Мартуреле как создателе романа[805].

* *

«Тирант Белый», несомненно, произведение новаторское. При чтении его постепенно убеждаешься, что сам Мартурель (и именно он!) вполне сознательно трансформировал жанр и, будучи человеком весьма образованным, широко использовал опыт предшествующей словесности, и не только каталонской.

Обращение Мартуреля к жанру рыцарского романа более чем закономерно. XV век был веком увлечения рыцарством во многих европейских государствах. Хорошо известно, какие пышные рыцарские турниры и пиры, являвшие собой тщательно подготовленные спектакли, устраивались при Бургундском и Анжуйском герцогских дворах, при дворах испанских и португальских монархов. Французские, испанские, португальские странствующие рыцари обороняли дороги, источники или замки, нападая на всех, кто встречался на пути, ради исполнения принесенного обета. Именно в эту эпоху создаются многочисленные трактаты, описывающие, как надо организовывать разного рода поединки и турниры и сообщать о них при дворах; возникают своеобразные письмовники, объясняющие, каким образом следует составлять вызовы на поединок. Создаются также описания подобных турниров, празднеств, оборон и пиршеств, произошедших в действительности, биографии реальных рыцарей[806]. Каталония не являлась здесь исключением. До нас дошло, например, описание турнира на манер рыцарей Круглого стола, которое включил в свою «Хронику» Рамон Мунтанер еще в середине 14-го столетия. В главе 179 он повествует о том, как некто Роже де Льюриа, коннетабль, «в честь короля и королевы Кастильских созвал Круглый стол в Калатайу, соорудил ристалище и приказал построить в центре поля деревянный замок, откуда он выходил, когда прибывал какой-нибудь рыцарь. И в первый день, когда собрались рыцари Круглого стола, он хотел сражаться один от их имени со всяким, кто пожелает поединка. <...> И когда собрались король с королевой и все желающие, прибыл ищущий приключений рыцарь, в богатом одеянии, с учтивыми манерами и готовый к сражению; и как только находившиеся в замке его заметили, они заиграли в трубы, и тотчас же коннетабль вышел из замка, столь же прекрасно одетый и столь же любезный; и он казался рыцарем, превосходящим многих. А если кто-нибудь меня спросит, кто был рыцарь, ищущий приключений, я скажу, что это был Эн Беренгер Арнайя д’Алжера из города Мурсии, что он был доблестным и мужественным, из лучших наездников Испании, и был он из свиты короля Кастилии, высокий, осанистый и хорошо сложенный. Под стать ему был и коннетабль, тоже из лучших наездников в мире. Что мне сказать еще? Судьи принесли два длинных копья упомянутому Эну Беренгеру Арнайе д’Алжере, и он выбрал то, которое ему понравилось, а второе отдали коннетаблю; затем судьи вышли на середину ристалища и подали каждому сигнал сближаться. И соперники приготовились ринуться один на другого; те же, кто видел этих рыцарей, могут подтвердить: то были не рыцари, а гром и молния, ибо никто никогда не сражался лучше и благороднее»