Тирант Белый - [390]

Последний известен также как создатель так называемой «валенсийской прозы», особого изысканного риторического стиля, которым написаны его прозаические произведения и который используют многие валенсийские писатели того времени, в том числе и Мартурель. Помимо высокой лирики, в Валенсии бурно развивалась также и поэзия «сниженная» — пародийная и сатирическая. Наиболее известными и популярными ее представителями являлись Фенульяр, Кастельви, Гасуль, Виньолес. Их эстетические принципы отчасти близки еще одному выдающемуся валенсийцу, Жауме Рочу, который в те же годы, что и Мартурель, написал свой весьма оригинальный роман — «Зеркало».

Можно предположить, что своеобразная атмосфера общественной и культурной жизни Валенсии во многом сформировала Мартуреля как личность и как писателя. О нем, правда, мы знаем не так уж много. Известно, что он родился в 1413 или 1414 году, скорее всего в Гандии, городе неподалеку от Валенсии. Мартурель принадлежал к знатному семейству, его отец служил казначеем у Мартина Гуманного, а позднее, вместе с двумя старшими братьями Жуанота, принимал участие в экспедиции Альфонса Великодушного на Сардинию и Корсику. Мужская часть рода Мартурелей отличалась, судя по всему, чрезвычайно задиристым и воинственным характером. Впрочем, если судить по количеству дошедших до нас от той эпохи вызовов на поединок, воинственный дух был свойствен далеко не только роду Мартурелей. Как бы то ни было, брат Жуанота Галсеран, защищая честь одной из своих сестер, вступил в тяжбу со своим шурином, поэтом Аузиасом Марком. Сам Жуан от, по известным нам сведениям, по крайней мере, пять раз вступал в конфликт с другими рыцарями. Впервые это произошло в 1437 году, когда он послал вызов на смертельный поединок своему кузену Жуану де Монпалау, обвиняя того в оскорблении чести своей младшей сестры Дамиаты и в нарушении данной ей клятвы жениться на ней. В ответ Монпалау обвинил Мартуреля во лжи, утверждая, что никакой клятвы не давал (однако не отрицая при этом, что обесчестил Дамиату). Как видно, причиной для ссоры послужил так называемый тайный брак, который основывался лишь на данном обеими сторонами обещании вступить впоследствии в брачный союз и был весьма распространен в XV веке. Именно о такого рода тайном браке идет речь и в романе Мартуреля (между Диафебом и Эстефанией и между самим Тирантом и Кармезиной). Вслед за первыми посланиями, которые, по тогдашнему обычаю, были вывешены на стенах домов в Валенсии, последовала долгая переписка между Мартурелем и Монпалау. Весьма любопытно для нас, что в своих письмах Мартурель, с одной стороны, заявляет, что не желает вести долгие переговоры со своим противником, ибо «сие занятие пристало вовсе не рыцарям и благородным людям, а женщинам да судейским, каковые защищаться могут не иначе, как с помощью пера или языка». Однако, с другой стороны, Мартурель-рыцарь, отвергающий риторику как орудие «писак», уступает место Мартурелю-писателю, когда в ответ на упреки Монпалау в употреблении чересчур ученых и не известных благородным рыцарям слов (вроде «силлогизм», «софистические писания», «повествовать» и др.) он пишет: «Поелику Вы живете <...> в Валенсии, то стыдиться должны, что не ведаете подобных слов (софистические писания), каковые означают “посылка, из коей следует ложное заключение”. Что же до слова “повествовать”, то спросите о нем у первого встречного мальчишки, и он Вас просветит, каково его значение»[803].

Длительный обмен письмами так и не закончился поединком: сему воспрепятствовала супруга Альфонса Великодушного Мария Кастильская, бывшая непримиримой противницей ссор и дуэлей между своими вассалами. Так что Монпалау в конце концов пришлось выплатить изрядную сумму Дамиате Мартурель. Однако для Жуанота, отправившегося искать судью для предполагаемого поединка, дело с Монпалау имело весьма важные последствия: в марте 1438 года он прибыл в Лондон и оставался в Англии около полутора лет.

Невозможно сказать, тогда ли уже Мартурель задумал свой роман, но несомненно, что вся так называемая английская часть «Тиранта Белого» во многом определена впечатлениями автора от пребывания во владениях Генриха VI Ланкастерского, который, кстати, и согласился быть судьей на предстоящем поединке. Исследователи не исключают также возможности и вторичного посещения Англии Мартурелем в 1450 или 1451 году.

Среди прочих случаев из рыцарской практики Мартуреля наиболее значительны еще два: столкновения с Филиппом Бойлом и Гонсальбо д’Ихаром. Валенсиец Филипп Бойл был одним из самых известных странствующих рыцарей своего времени, о подвигах которого сообщается, в частности, в португальской «Хронике графа дона Педро де Менесес» Гомеса Эанеса де Сусара. В поисках достойного противника Бойл посетил Францию и Англию и, видимо, при дворе Генриха VI узнал о Мартуреле. В 1442 году Бойл вызывает его на поединок. К сожалению, осталось неизвестно, чем закончилась переписка двух валенсийцев. В своем ответном письме Мартурель весьма дерзок и высокомерен с опасным искателем приключений и заявляет, что тот напрасно желает разжечь с ним ссору: «Кто хочет крови, пусть отправляется на бойню, а не в логово волка» — заключение, несомненно, достойное будущего автора «Тиранта Белого». Из писем к Бойлу следует также, что в 1442 году Мартурель впервые отправился в Неаполь ко двору Альфонса Великодушного. Но конкретных сведений о его пребывании в Неаполе ни в этот раз, ни во второй, в 1454 году, когда, судя по косвенным данным, он оставался там больше года, нет.