Тирания Ночи - [21]

От ладьи так и несло рыбой.

– Мы вам поможем разгрузиться, – пообещал Шагот. – А о цене давай потолкуем.

Красный Молот попросил тридцать пять золотых монет.

– Нет уж, – засмеялся Шагот. – Мы что – похожи на дураков? У нас таких денег нет. Мы, по-твоему, короли, что ли? Спятил совсем, у нас едва одна золотая монета найдется на всех. Возьми пять серебряных сантеринских пенни и радуйся.

Торговались они недолго: Шагот очень торопился, а рыбакам не терпелось избавиться от груза.

Течение менялось.

– Грим, что-то слишком дешево мы отделались, – ворчал Свавар, сгибаясь под тяжестью мешка с еще живой трепыхающейся рыбой. – Они точно нацелились нас ограбить.

– Нас шестеро. Они, конечно, парни здоровые и тупые, но не настолько же. Готов поспорить, у них с собой секретный груз, и они хотят, чтобы мы помогли им его защитить.

Такой расклад был Шаготу понятен и знаком. В перерывах между походами в дружине Эрифа он и сам промышлял подобным образом.

– Грим, у них взгляд какой-то нехороший.

– Ну и пусть. Повезло им с нами, вот и все.

Но Свавар все беспокоился – боялся, что Красный Молот продаст их Глюдниру.

Когда Шагот встречался с капитаном глазами, то замечал насмешливое удивление. Словно тот знал об их опасениях и забавлялся на этот счет.

Шагот был уверен, что все предусмотрел: это просто рыбаки или контрабандисты, им незачем предавать своих пассажиров.

Погоня далась ему тяжело, усталость свисала с Шагота тяжелым изодранным плащом.

– И не будите меня, – велел он Торкалссонам, – если корабль не начнет тонуть и вода не дойдет до самых наших яиц.

Шагот отыскал спокойное местечко на палубе, ему совсем не хотелось спускаться в провонявший рыбой трюм.

Вокруг корабля сомкнулся туман.

Шаготу казалось, что он уснул.

Погруженный в глубокий сон, он тем не менее отчетливо видел все, что происходило вокруг. Туман рассеялся, море успокоилось. В волнах резвился морской народец. Прекрасные морские девы, которых отличала от обычных женщин лишь неземная красота, пели рыбакам песни. Странник их благословлял. Чем дальше в море уходила ладья, тем моложе он казался.

Море изменилось. Вода потемнела. В нос корабля ударило волной, а морской народ куда-то подевался.

Вскоре в корабль клыками вцепился шторм. Невозмутимые рыбаки направляли судно вперед, хотя зеленые вспененные волны сначала перехлестывали через палубу, а потом принялись молотить по обшивке гигантскими кулачищами.

Рыбаки не обращали на стихию ни малейшего внимания.

Они больше не улыбались и не болтали – лишь изредка молча поправляли снасти. Шагот удивился, как же они умудряются править кораблем, не переговариваясь между собой.

Вверху в облаках свирепо засверкали молнии. Две или три ударили в волны рядом с ладьей, а одна угодила в Красного Молота.

«Эти безумцы всех погубят», – понял Шагот.

От вспышки он на мгновение ослеп, а когда зрение к нему вернулось, увидел на палубе сумасшедшего рыжего детину – тот стоял, широко раскинув руки, и приветствовал бурю. Его громогласный смех заглушал удары грома.

Наконец-то до Шагота дошло: они оказались во власти вовсе не безумных рыбаков. Ему стало так страшно, как никогда еще не бывало – даже ночью вдали от родного берега.

Странник, почувствовав его страх, обернулся и посмотрел Шаготу прямо в глаза.

Воин чуть было не закричал: «Мама!»

Да, Странник был стар, но совсем не так стар, как казалось раньше. Теперь от него буквально исходила мощь. Но больше всего ужаснуло Шагота то, что у старика теперь был только один глаз.

Стурлангер не успел даже пискнуть, как на него обрушилась тьма.

Позолоченная ладья вынырнула из бури и оказалась в изумрудных водах, в которые никогда не случалось заплывать ни одному андорежскому купцу или воину. Подталкиваемое невидимой силой, судно скользнуло вдоль отполированного гранитного причала, и его тут же пришвартовали суетливые длиннобородые гномы. Неумолчно болтая, они торопливо кинулись на борт и вытащили на берег спящего Шагота и его товарищей, а потом поволокли их по нескончаемой дороге к огромному замку, едва видневшемуся на вершине горы с отвесными склонами.

Ладья, море, гномы, гора и замок – все это словно вышло из легенд и песен.

И быть может, где-то там, вдали, их поджидает сплетенный из радуг мост.

Изумленные жители Ары, качая головами, вернулись в деревню. День прошел, но никто этого даже не заметил.

Во время их отсутствия в деревне побывал кто-то (или что-то). Ничего не пропало, но кто-то явно шарил здесь и всюду успел сунуть свой нос.

Из ледника донесся крик, и все поспешили туда. Оказалось, что Аре кто-то даровал неслыханный рыбный улов.

Все от мала до велика бросились за ножами, и закипела работа: рыбу следовало почистить и выпотрошить, вытащить из нее икру и кости. Никогда еще не приходилось им так трудиться. Ворчуны, как обычно, жаловались, но ведь всегда найдутся такие, для кого нет добра без худа.

8

Антье, Коннек

Посланник патриарха Бронт Донето был, что называется, епископом без епископства. Иными словами, членом коллегии – одним из тех тихих, наводящих страх людей, которых знали в лицо лишь посвященные. Серифс, хоть и был приближенным патриарха, Донето не знал. В противном случае он с бо́льшим трепетом ждал бы их следующей встречи.