Типа я. Дневник суперкрутого воина - [10]

Я стоял у двери типа мамы несколько минут и думал, как к ней обратиться. Я не люблю, когда говорят про мою маму или про папу. Нельзя говорить про чужих родственников, которых нет, а я сказал про ее мужа. Он ушел очень давно, типа мама не сказала почему. Просто развелись – и все. Она мне не мама, но она хорошая и вкусно готовит. Я вообще не понимаю, зачем от нее…

– Эй, Крутой Али.

– Чё?

– Можно обзывать старших, если они сделали плохие вещи, но не мне?

– Можно. Можешь сказать на него «олень».

– Хорошо.

– Я вообще не понимаю, зачем этот олень ушел от нее.

В комнате типа мамы стало тихо, и я постучался в дверь.

– Да? – сказала она.

– Это я.

– Я знаю, что это ты, Ахмед ушел на тренировку, – тихо посмеялась она.

Это хорошо, что она смеется. Я собирался пошутить, чтобы ей стало весело, но воины не шутят. Хорошо, что уже не придется.

– Нельзя говорить про чужих родственников, которых нет, а я сказал.

– Извиню только за обнимашки, – ответила она.

Пришлось войти в комнату и обнять ее. Я не люблю такие вещи, но воин должен быть иногда добрым.

– А где он? Ну, твой… – Не знаю почему, но мне стало неудобно говорить о нем.

– Бывший муж? – спросила она и замолчала. Мне показалось, что она думала или вспоминала его новый адрес. – Не знаю точно, но надеюсь, что в хорошем месте.

– Он не звонит?

– Нет, – улыбнулась она, как будто он теперь живет на Северном полюсе и звонить оттуда невозможно.

– А почему?

– Ну, мы много ссорились, и последний наш разговор… Мы опять ругались по телефону, и все. Больше мы не говорили.

– А когда?

– Не помню уже, давно. Наверно, лет десять назад. Уже после развода. Ахмед был как раз твоего возраста.

– А из-за чего?

– Тоже не помню. Так и бывает, зайчик. Ой, извини, временно безымянный воин.

– Как бывает?

– Вот так. Поспоришь с кем-то, время пройдет, ссора забудется, а обида останется. Со временем уже не важно, с кем и почему ты ссоришься. Если было бы важно, мы бы это запоминали.

– Так и бывает, – сказал я с умным видом.

– Ага, – сказала она с грустным видом.

Это была первая ночь, когда я не спал. Я пытался уснуть, но не получилось. Все потому, что мне в голову пришла классная идея. Я подумал, как хорошо было бы найти типа маминого мужа и опять познакомить их (если он не уехал в Антарктиду – я бы за ним полетел, но мне нельзя, наверное, летать одному), чтобы они поговорили и снова помирились. Этот классный план я рассказал Крутому Али, а он спросил:

– Зачем тебе эти сопли?

Крутой Али не любит, когда делают вещи, от которых нет пользы. Вот даже сейчас – уже была ночь. Можно было посидеть в телефоне, послушать музыку или посмотреть мультики, но Крутой Али не тратил время зря. Он качался, поднимая машины, и злился оттого, что сегодня во дворе не было ни одной большой машины, хотя бы «газели». Легкие машины он не любит поднимать.

– Потому что злой воин тоже должен делать хорошие вещи, чтобы потом попросить за них другие хорошие вещи. Ты сам говорил, что воину всегда нужна выгода, если он помогает другим. У меня тоже есть выгода.

– Какая?

– Я попрошу пустить меня на тренировки.

Мне не разрешают записываться ни на какие тренировки, только на дурацкое плавание или шахматы. На фиг мне шахматы? Крутой Али однажды сказал: «Шахматы нужны, чтобы ломать уши». Я не хочу и на плавание. Когда судьба позовет меня на великие дела, я что, только плавать буду туда-сюда? Я что, Аквамен? Я сходил по просьбе типа мамы один раз на плавание, потом она весь день называла меня «мой лягушонок». Я – ЛЯГУШОНОК?! Я ВОИН! Воины не купаются в лужах! Я хочу на борьбу! На бокс! На кунг-фу!

Она говорит: «Ну если хочешь, я запишу тебя на легкую атлетику, только не перенапрягайся». Зачем мне легкая атлетика? Чтобы убегать от врагов? Чтобы она называла меня «зайчонок»? Однажды мне даже пришлось из-за этого заплакать. Крутой Али сказал, что из-за спорта можно плакать, это как если спортсмен получит травму – плакать можно, и я заплакал. Типа мама пришла из поликлиники с какой-то дурацкой бумажкой, и там было написано, что мне запрещен «физический контакт» в боевых видах спорта. Я не знаю, что это значит. Что-то там с сердцем. Тупость. Крутой Али тоже сказал: «Чанда все это». В общем, теперь мне нельзя ходить на всякие крутые тренировки, но Крутой Али учит меня всем боевым стилям прямо дома.

– Хороший план, – сказал Крутой Али.

– Я найду его, помирю их и получу тренировки, – повторил я, чтобы самому понять, что я собрался делать.

Воскресенье. Вечно счастливый, вечно мертвый

Воскресное утро я провел в своей комнате, дожидаясь, пока останусь дома один. К десяти часам вышел Ахмед, а типа мама в обед пошла на рынок. Я предупредил, что буду гулять с Расулом, и позвонил к нему в дверь, чтобы предупредить, что я с ним гуляю.

– Гуляешь? – спросил он.

– Ага, – ответил я.

– А где мы будем гулять?

– Нигде. Я иду делать важное задание, а если мама позвонит, скажи, что мы гуляли весь день и я только что пошел домой, а потом позвони мне и скажи, что звонила мама.

– Я не люблю врать. Я вообще не вру никому.

– А когда ты забрал мой пластилин?

– Это не в счет. Мне тогда очень нужен был пластилин.

– Скажи маме, что мы гуляем, или я с тобой не буду дружить, а если с тобой перестает дружить самый крутой, то другие тоже не будут.