Типа смотри короче - [28]
А Танина мама стояла, прижавшись лбом к оконному стеклу, и думала о том, что это такой стресс — воспитание подростка…
День святого Валентина
На входе в школу вился настоящий водоворот. Раздавались половинки сердечек, чтоб потом в течение дня каждый мог найти свою половинку.
Школьная почта работала в режиме аврала, толпы мелюзги ходили за почтальоном и выгребали из карманов заветные валентинки.
Старшеклассники смотрели на всю эту кутерьму с презрением.
— Идиотский праздник, — презрительно цедила сквозь зубы пожилая, умудренная женским опытом десятиклассница, — наивные дети.
Мила с трудом пробились через толчею на входе и протиснулась к раздевалке.
— Ты потеряла, — подёргали её сзади за шарф.
Мила оглянулась. Маленький мальчишка, пятиклашка, ниже на две головы, протягивал ей открытку. Он был хорошенький, как с картинки, и смотрел на неё с восхищением.
— Это не моё, — отмахнулась Мила.
— Нет, твоё! — упрямо сказал мальчик и сжал губы.
— Мелочь, это не моё! — повысила голос Мила.
Мальчишка всунул открытку ей в руки и сбежал.
«Я тебя люблю!» было написано крупным детским почерком.
«Детский сад!» — подумала Мила и бросила валентинку на подоконник.
Физика. Третий урок. Самостоятельная. Дверь распахнулась с диким грохотом.
— Почта! — выкрикнул бодрый пацан и полез в сумку.
Все замерли.
— Кислицына! — объявил парнишка и достал пачку валентинок. — Это тебе!
— О-о-о-о! — пронеслось по классу.
Перенек кинул ей на стол открытки и унёсся в следующий класс.
Милка смотрела на них, как на дохлых тараканов, которые в любой момент могут ожить и расползтись по её парте.
Естественно, Пашка тут же схватил одну из валентинок.
— Мила! Ты очен красивая! — прочитал он и залился хохотом. — Очен! Очен-очен!
Паша схватил следующую открытку.
— Мила! Ты самая лудшая девочка в школе!
Тут грохнул уже весь класс.
— Ой, не могу, — схватаился за живот Пашка. — Дай остальные почитать!
Но Мила неожиданно сгребла всё в сумку и вылетела за дверь.
Я тебя люблю!
Ты красивая!
Давай дружить!
Приходи ко мне на день рожденя!
Ты как королева только лудше!
Милка стояла в школьном туалете и раскладывала на подоконнике валентинки.
— Маленький глупый псих, — бурчала она себе под нос. — Какая я тебе хорошая, что ты обо мне знаешь…
Руки дрожали, слёзы подбирались к глазам.
— Пятиклашка сопливый…
Валентинками был обложен уже весь подоконник, осталась последняя.
— «Я буду любить тебя всю жизднь!» — прочитала Мила. — Ну хоть кто-то будет меня любить, — прошептала она и разревелась.
Фонарь для настоящего мужчины
До пятого класса Витьку били. Просто так, между делом. Не сильно — леща там дадут или пенделя. И без злобы. Витька до пятого класса был очень маленький, потому и получал. А так его даже любили — за необидчивость и готовность посмеяться чужой шутке.
Между пятым и шестым он неожиданно вырос. До каникул стоял на физре вторым с конца, теперь — вторым с начала, сразу за здоровяком Дикаревичем. И сразу как-то подзатыльники прекратились. Попробуй дотянуться до такого затылка! И в баскетбол стали брать. В общем, жизнь наладилась.
Тётя Таня из Вологды, когда гостила у Витькиных родителей дома, даже сказала уважительно:
— Как вымахал! Настоящий мужчина!
— Мужчина! — фыркнула мама. — А носки за собой до сих пор убирать не научился. Впрочем, — добавила она, выразительно глядя на папу, — некоторые взрослые мужчины этого тоже не умеют.
— Причём тут носки? — папа уже пригубил пива и потому был благодушен. — Мужчиной по-другому становятся.
Он игриво подмигнул тёте Тане, та укоризненно покачала головой, а мама нахмурилась:
— Хватит пошлить!
И, повернувшись к Витьке, сказала наставительным тоном:
— Мужчина — это тот, кто ведёт себя ответственно! Кто защищает девочек, помогает маме…
Витьке сразу захотелось зевнуть. Если бы мама заметила, как ему надоели эти нравоучения, она завелась бы надолго. А так удалось дождаться паузы и смыться в свою комнату «готовить уроки». Опустошая магазин в очередного фашиста на экране, Витька подумал: «А почему в „Контре“ только за мужчин можно играть? Типа не женское это дело — мочить уродов?» Но додумать до конца не успел — уроды вдруг полезли из всех углов.
В конце шестого класса начались проблемы. То один, то другой одноклассник обгонял Витьку по росту. К маю он уже стоял на физре пятым.
Всё лето Витька украдкой проверял рост, но макушка словно упёрлась в какую-то невидимую преграду. «Такими темпами, — думал он с тоской, — мне скоро опять пенделей отвешивать начнут». Конечно, седьмой класс — это вам не второй-третий, тут люди уже серьёзные, но… а вдруг?
В самом конце августа он уговорил отца отвести его в секцию. Хотел в какое-нибудь тейквондо или ушу, но папа решительно заявил:
— Всё это наносное и не наше! Пойдёшь на самбо!
Витька согласился. Во-первых, он смутно себе представлял и тейквондо, и ушу, и самбо. Вдруг самбо самое крутое? Во-вторых, если что, потом можно и перейти в другую секцию.
Первого сентября опасения Витьки подтвердились: многие из одноклассников заметно вытянулись. Теперь он был среднего роста, и ехидный Радомский уже прошёлся по этому поводу. До подзатыльников, правда, не дошло, но Витька не собирался их дожидаться. Надо было срочно учиться драться самбисткими методами.
