Тиора - [112]

Во всей это поездке ландшафты вокруг практически не менялись. Все тот же желтый мир снизу и голубой сверху. Иногда попадались разные животные: пауки, скорпионы, змеи и разные млекопитающие.

Как-то проснувшись среди ночи от какого-то странного шума, Марк увидел, как в его рюкзак засунул свой нос фенек, большеухий лисенок, копаясь внутри. Их было достаточно по всей Северной Африке. В итоге парень отогнал зверька, но потом достал несколько крекеров из своего сухпайка и кинул ему поодаль, чтобы тот без опаски мог забрать еду. Марк придвинул к себе ближе рюкзак и смотрел, как лис, придерживая лапами, разгрызает острыми зубами лакомство, поблескивая отражением костра в своих крупных внимательных глазах. Парень так потихоньку и уснул до рассвета.

Несколько раз они проезжали какие-то богом забытые глухие деревни посреди голой пустынной равнины с небольшими оазисами. Останавливались в них чаще всего, чтобы запастись водой. По одной единственной улице между маленьких глиняных и каменистых домов обычно бегало несколько детей в одних набедренных повязках, держа палки в руках и играя в свои незамысловатые игры. Проходила пара женщин, укутанные с ног до головы темными тканями, прикрывая лица, с водой или корзинами в руках. У домов сидели скрюченные старики с глубокими морщинами и почти черными лицами с пигментными старческими пятнами и курили наргиле, пили чай, либо играли в нарды. Местами паслись верблюды, деловито пережевывая пищу. Такую картину Марк видел в большинстве таких деревень.

Для людей, привыкших к более комфортной современной цивилизации, такие картины жизни были не только непривычны, но и повергали в ужас. Возможность всю жизнь проводить где-то на отшибе посреди пустыни, не видя ничего вокруг себя, страшна для современного человека. Ему показалось бы все это примерно на уровне первобытного строя, но люди жили, и живут так и по сей день, не ведая другой жизни и веками сохраняя свои традиции.

«Возможно, они даже по-своему счастливы», — думал Марк, разглядывая здешний народ и пытаясь представить, каково это, быть одним из жителей такой деревни.

— Берберы. Вся их жизнь — это тяжелый труд и неустанные молитвы Аллаху, — сказал Джей, заметив задумчивый взгляд парня. — Все это непривычно видеть тебе, я то уже такого навидался много. Хотя иногда есть в проживании такой жизни нечто чарующее, неспешное, сонно-медлительное, и порой мне кажется, что я сам хотел бы ее.

— Старикам тут точно неплохо доживать свой век, если они будут окружены заботой своих детей и внуков, — произнес Марк, поворачиваясь к наемнику. — У тебя еще все впереди. Ты вполне можешь еще успеть взять себе в жены какую-нибудь местную женщину, наделать детей и осесть в подобной деревне, отгородившись от суеты и ужасов цивилизованного мира.

Наемник усмехнулся, но затем, сменив выражение лица на более серьезное, сказал:

— Нет, парень, я чувствую, что со своей профессией я закончу совершенно по-иному.

— Тебе ничего не стоит бросить все это. Уж для жизни в такой деревне денег, я уверен, у тебя больше, чем надо.

— Все это лишь мечты замотавшегося по миру наемника. Пусть они там и остаются. Я лишь изредка достаю их из-за пазухи, любуюсь ими, поглаживаю и вновь кладу на место, — прикусив нижнюю губу, произнес Джей, затем сплюнул и пошел к кабине грузовика.

Они проехали еще день, и к утру следующего добрались до отдаленного оазиса, где была небольшая база контрабандистов.

В каждой стране Северной Африки было несколько пунктов, куда доставлялась вся контрабанда, а уже оттуда местными работниками распределялась и распространялась по всей стране. Сеть была давно четко отлажена, а большинство чиновников из силовых структур и армии были куплены, чтобы закрывать глаза на все перемещения таких людей.

Наемники разгрузили пару грузовиков и загрузили их другим товаром, который ждали в Алжире. До алжирской границы было уже сравнительно недалеко, поэтому, как только закончились все разгрузочно-погрузочные работы и были пополнены все запасы воды, машины двинулись дальше.

Проехав с десяток километров, они увидели небольшой караван нагруженных верблюдов, шедших параллельно колонне грузовиков. Позади каравана семеро укутанных до пят людей со скрытыми лицами вели под уздцы несколько лошадей. Подъезжая ближе, Марк рассмотрел некоторое количество женщин и детей верхом на верблюдах и мужчин, гнавших «корабли пустыни» твердой рукой.

Юноша, сидевший в кузове, постучался в маленькое окошко, ведущее в кабину, и когда Джей открыл его, парень спросил:

— Разве в нынешнее время, когда есть колесный транспорт, есть еще люди, которые водят караваны из верблюдов здесь?

— Это бедуины, Марк, местные кочевники. Есть, конечно, у них и автомобили, но они так же, как и их прадеды тысячи лет назад, до сих пор пользуются верблюдами для длительных переходов. Верблюды — неотъемлемая часть их кочевой жизни, как и лошади, порой даже надежнее, чем некоторые машины, хотя и не такие быстрые. Эти, видимо, перемещаются до следующего оазиса, он тут неподалеку. Отмечен у меня на карте. Идут в ту же, сторону, что и мы. Так что да, ты сейчас видишь самый что ни на есть настоящий караван из верблюдов. Вон те с одним горбом — это дромедары, но я вижу, что здесь есть и двугорбые — это бактрианы, хотя обычно они пользуются большей популярностью в Центральной Азии.