Тиннар - [21]

Тут же синеволосая голова оказывается под водой, удерживаемая сильной рукой метаморфа. Он просто окунает Аллеура в воду и вытаскивает обратно.

— Будешь еще дразниться?

Мальчишка только сердито отплевывается — наглотался воды с непривычки. Тиннар пытается поймать его за руку и притягивает к себе. И замирает растерянно — золотые глаза смотрят доверчиво и нежно, взгляд противоречит тем словам, что сорвались с губ. А Аллеур вдруг повисает на его шее, поджимает ноги, чтобы быть потяжелее. О, боги пресветлые — да какая это тяжесть — хрупкий, почти бесплотный эльф. Метаморф неосознанно подхватывает его на руки, мальчишка изо всех сил тянется вверх, к его губам, находит их и прижимается своими, солоноватыми и влажными. Тихо шепчет:

— Я рад, что ты жив. Прости, что опалил — я очень за тебя испугался.

— Храброе сердечко, тебе учиться надо — ты очень сильный! Спасибо.

Они неосознанно длят и длят объятие, ничего не замечая вокруг. Из забытья их выводит довольно прохладный голос Эриндела:

— В лягушек превратиться не боитесь? Вы больше получаса в воде просто так стоите…

Аллеур растерянно смотрит на Тиннара — он потерял счет времени.

— А что, славненький был бы лягушоночек, золотоглазенький. Иди, купайся, а то, и правда, до ночи так простоим. Жабеночек!

Светлый Эльф только вздыхает — невозможно ошибиться — взаимное отчаянное влечение, неосознанный интерес друг к другу, желание побыть подольше вместе, прикасаться и ласкать. И то, что они разной расы, чуждые по происхождению, недавние враги — их не останавливает. Балансирование на тончайшей грани лезвия. И — неизбежное падение. Это будет. Этого уже не изменить. Да и какое право имеет Светлый Эльф вмешиваться в чужие любовные игры?

Тиннар же, улыбаясь, смотрит, как мальчишка наклоняет голову под потоком и подставляет под горячую струю распущенные фиалковые волосы, как блаженно жмурится, ощущая быстрый ток воды по плечам и спине. Его тело стоит рассматривать — он строен и длинноног, как и все эльфы, но не сухощавый — бедра и плечи — округлые, мышцы четко выделяются под светящейся серебристой кожей. Вздох, полный счастья — он, наконец, сумел искупаться в теплой воде, смыть страх, боль кровь, попытаться забыть убийство, которое он совершил. Даже то, что убил он, спасая, не слишком-то утешает, но под теплыми струями источника боль немного ослабевает. Красота его — суть красота юноши, женственного в этом теле нет, да и не могло быть — поколениями его предки выживали в подземном мире в войнах с природой, своими соплеменниками, пришлыми народами. Не могло быть слабых в этих войнах — они не выживали. Оставались под Солнцем и подземными сводами только самые сильные, те, кто наиболее был приспособлен к этой жизни. И они дали свою стать и силу их отдаленному потомку. Яростно отрицая свое происхождение, Аллеур ничего не мог изменить — даже та сила, к которой он прибегнул, защищая Тиннара, была дана его предками, и она не предала своего беспутного носителя. Он не похож на Светлого ни статью, на характером, но суть эльфийской расы — хрупкой, как хрусталь; беспощадной, как лед; непостоянной, как вода — она в его сердце и подчиняет себе его тело. Одного не было — жестокого неприятия внешнего мира, свойственного для затворников — Темных. Или просто он был еще очень молод?

— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности.

— Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу.

— Мальчик очень красив. И не менее опасен…

— Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье!

— Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью.

— Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно.

— И он не пугает тебя этими силами?

— Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.

— Тиннар, нельзя так доверяться!

— Пусть, но я хочу этого!

— Друг мой!

— Ты осуждаешь?

— Нет… Я не доверяю.

И внезапно чувствует легкий магический укол — обернувшись, ловит напряженный встревоженный взгляд Аллеура — он сумел уловить что-то из эмоций двух разговаривающих, и его это встревожило. Мальчишка отворачивается, но магия беззаботности утрачена, он быстро выскакивает из озера, торопливо вытирается, натягивает одежду. Тиннар тяжело вздыхает и тоже выходит из воды, пытается надеть рубашку и возмущенно кричит:

— Мастер Аллеур, да что же это такое!

Тихое ехидное хихиканье в ответ. Темный Эльф воспользовался потерей бдительности метаморфом и опять натворил дел. Рукава рубашки Тиннара намочены и завязаны сложным эльфийским узлом, да как бы еще и не с наговором.

— Да когда ты успел-то, вот страшный жабенок!

Золотоголазое чудо только довольно сопит. Он стоит недалеко от Тиннара, полностью уже одетый, и убегать не собирается — знает, что метаморф его и пальцем не тронет. Но повредничать так хотелось!

Эриндел тяжко вздыхает, тихо произносит заклинание — узел распадается, правда, вместе с тканью рукавов.

— Да что же это такое, ты-то зачем такое вытворяешь? А?

Снова смешок Аллеура — заклинание оказалось с секретом.

— А, чтоб тебя! — Тиннар рассержен не на шутку — рубашка безнадежно испорчена.