Тинко - [102]

Шрифт
Интервал

Вот и я иду к Пуговке Вуншу:

— Ну как, Пуговка, насчет Польши у меня выйдет что-нибудь?

Пуговка даже присвистнул:

— А как у тебя с арифметикой?

— Плохи мои дела с арифметикой. В самом хвосте я теперь.

— Это почему?

— Сперва-то я посередке был, а потом, когда пошли эти задачки-загадки…

— Какие это задачки-загадки?

— Да вот какие: «Крестьянин купил на базаре корову. Корова стоила тысячу триста марок. Но он купил еще и лошадь. Лошадь обошлась ему в три тысячи семьсот марок. А когда крестьянин пошел на базар, он взял с собой пять тысяч семьсот пятьдесят марок. Спрашивается: сколько крестьянин пропил в трактире?»

— Кто это тебе такие задачи будет задавать?

— Да они все такие.

— Ты это про уравнения с одним неизвестным говоришь, что ли?

— Да, эти самые. И те, что с двумя неизвестными, — тоже. И со всеми неизвестными, какие есть на свете! Я всегда не так отгадываю.

— А разве вы их не с иксом решаете?

— Ну да! С ним-то у меня ничего и не получается.

— А ты возьми да научись.

— Совсем как учитель Керн разговариваешь! А я их все равно не понимаю. Интересно, в Польше они что, тоже задачки с иксами решают?

— А то как же!

— Ну, тогда учи меня!

Пришлось Пуговке попотеть. Я только все вздыхал. Хорошо бы вот дядька, что эти задачки выдумал, сам всю жизнь по белу свету иксом пробегал!

Но Пуговка не унывает. Еще немного, и я вправду поверю, что ему учителем быть. Когда я что-нибудь не так решаю, у него делаются такие же грустные глаза, как у учителя Керна. А когда правильно, он потирает себе руки между колен — вроде это он сам все правильно решил и теперь не нарадуется.

— С первого удара дерево не валится, — замечает Пуговка и чешет в затылке.

— Нет, валится, — отвечаю я ему. — Когда молния сверкнет да гром ударит, дерево сразу — в щепы.

— В том-то и беда, что у тебя в голове никак ничего не сверкнет. Приходи завтра, посмотрим, как дальше получится.

Назавтра мы смотрим дальше. Задачи стали посложней, а у меня опять ничего не сверкает.

— Может, правда ты от этих кимпельских денег немного не того? — вслух размышляет Пуговка.

— А у кого не все дома, вы его небось не возьмете в Польшу?

— Не болтай глупостей! Посмотрим завтра, как дело дальше пойдет.

Но на следующий день дело опять не двигается. Все старые задачки у меня уже получаются. Я ответы хорошо запомнил. А вот к новым никак подхода не найду.

Как-то раз я застаю Пуговку с сумкой в руках; все тетради и учебники он уже уложил и, видно, куда-то уходить собрался.

— Пуговка, ты это от меня удрать хотел? Потому что я глупый такой, да?

— Понимаешь, застрял я. Придется к Стефани сходить. Пошли со мной.

— Неужто ты у бабы списывать станешь? С каких это пор ты такую моду взял?

— Стефани не баба, а пионерка.

— Все равно она юбку носит, и как мужчина ты перед ней оскандалишься. Баб всегда надо под сапогом держать, а то они тебя еще не жрамши оставят.

— Кто это так говорит?

— Наш дедушка.

— Вашего дедушку никто всерьез не принимает.

— Что, что?

— Точно! Ты вот пойди скажи это ему — он сразу на меня с вилами бросится.

— Ничего я ему не скажу. Да он с нами и не разговаривает.

Пуговка долго уламывает меня, прежде чем я соглашаюсь пойти к Стефани.

— Завтра у вас контрольная, и если ты сегодня не подготовишься, то будешь сидеть в классе красный, как вареный рак.

— Списывать у Стефани я все равно не стану. Не по мне это. Я так просто погляжу, какую она мне постель приготовила. Они, видишь, очень уж добиваются, чтоб я к ним в зятья пошел.

У фрау Клари тихо и тепло. Солнечный зайчик сидит в кудряшках у Стефани. Это мартовский зайчик. У Стефани все пальцы вымазаны в чернилах, но встречает она нас как барыня какая.

— Рада, что ты зашел, — говорит она мне.

— Рад поздравить вас, — отвечаю я краснея.

Пуговка раскладывает тетрадки. Да он тут как дома! Я даже ревную немножко. А чего ревную, и сам не знаю.

Стефани приносит для меня стул из другой комнаты. Я все стараюсь заглянуть за дверь, но никакой кровати не примечаю.

— Сама знаешь, как оно бывает… все некогда да некогда, — говорю я Стефани, — а то давно зашел бы к вам поглядеть, как вы тут устроились… и все такое прочее.

— Довольно тебе дурака валять! — сердится Пуговка. — Вытаскивай учебники и жарь.

Пуговка и Стефани садятся готовить уроки. Я тоже беру учебник и делаю вид, что решаю задачку: шевелю губами, морщу лоб, но решать ничего не решаю. Надо же мне осмотреться у них в комнате. А они живут, как настоящие господа. Хорошо у них! Так и хочется покувыркаться во всех уголках. Над кроватью у Стефани висит книжная полка, на ночном столике — электрическая лампочка. Значит, она может читать, сколько ей захочется. Ей даже не страшно заснуть при этом — дом-то у них не загорится. Ей и не надо прятать свои книжки. Полку-то, наверно, наш солдат смастерил! А для меня он только начал делать кроличий домик. Но он так и стоит, недостроенный, на гумне.

— Будешь глазеть по сторонам, как полевка, много ты нарешаешь! — прикрикивает на меня Пуговка.

— А ты что тут командуешь? — отвечаю я. Не хочу я, чтоб мне при Стефани делали замечания.

Пуговка сразу делает серьезное лицо: он обиделся. Но долго он не выдерживает.

— Знаете что, — вдруг говорит Стефани, чтоб развеселить Пуговку: — у нас здесь первый пионерский кружок по подготовке уроков.


Еще от автора Эрвин Штриттматтер
Чудодей

Меня часто спрашивают, не автобиографичен ли роман «Чудодей».Отвечаю: самые неправдоподобные эпизоды, описанные в этой книге, основываются на пережитом, все же, что не кажется неправдоподобным, — сочинено.Я хотел написать книгу, направленную против той проклятой немецкой Innerlichkeit — погруженности во внутренний мир, которой и я был некогда подвержен. Я хотел помочь немцам познать общественно-историческую истину и освободиться от всяческого лицемерия.


Пони Педро

Эта книга познакомит вас, ребята, c творчеством крупнейшего современного немецкого писателя Эрвина Штриттматтера.Вы узнаете много интересного о жизни поля и леса, о смене времен года, о лесных зверьках и птицах.Главный герой этой умной и увлекательной книги — маленький пони Педро; он приносит людям много неожиданностей и все время заставляет их быть начеку. Его веселые и смешные проделки, наверное, позабавят и вас.Ребята Германской Демократической Республики хорошо знают и любят эту книгу. В 1958 году она была удостоена Национальной премии.Для среднего и старшего школьного возраста.


Избранное

Творчество одного из крупнейших писателей ГДР Эрвина Штритматтера хорошо известно советскому читателю. В однотомник входит психологический роман «Оле Бинкоп» — классическое произведение о социалистических преобразованиях в послевоенной немецкой деревне, весь сборник лирических новелл «Вторник в сентябре», книга автобиографических повестей «Мой друг Тина Бабе» и избранные миниатюры из сборника «Себе на утеху». Некоторые произведения публикуются на русском языке впервые.


Электричество

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кошка и человек

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Городок на нашей земле

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Серая Шейка. Сказки и рассказы для детей

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене.


Иринкины сказки

Для дошкольного возраста.


Грозовыми тропами

В издание вошли сценарии к кинофильмам «Мандат», «Армия «Трясогузки», «Белый флюгер», «Красные пчёлы», а также иллюстрации — кадры из картин.


Шумный брат

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Цветы на пепелище

В книгу вошли две повести известного современного македонского писателя: «Белый цыганенок» и «Первое письмо», посвященные детям, которые в трудных условиях послевоенной Югославии стремились получить образование, покончить с безграмотностью и нищетой, преследовавшей их отцов и дедов.


Синие горы

Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.