Тихий уголок - [47]

– Нет.

– Его работа требовала коммуникативных навыков. Никто не замечал у него симптомов гебефренической шизофрении?

– В чем они состоят?

– Вот самый распространенный: речь совершенно нормальная, но предложения лишены всякого смысла.

– Никто об этом не говорил. Такое не осталось бы незамеченным.

– Да, не осталось бы. Довольно тревожный симптом. И как он умер?

– Он жил на Манхэттене. Двенадцатый этаж. Выбросился из окна.

Моше поморщился:

– Давайте дальше.

Третьим в ее списке был сорокалетний генеральный директор одной из крупнейших в стране строительных компаний. Женат. Трое детей. «Предполагается, что я не оставлю записки. Но ты должна знать: я счастлив, что делаю это. Путешествие будет приятным».

– Те же слова, что и в предыдущей, – сказал Моше, выпрямляясь на стуле. – Приятное. Путешествие. Обе записки подразумевают, что они следуют инструкциям. Или, по крайней мере, кто-то ими руководит.

Джейн процитировала записку телевизионщика:

– «Так мне обещали». – Потом записку генерального директора: «Предполагается, что я…»

– Именно. Этот директор из Нью-Йорка, он не вращался в одних кругах с телевизионщиком?

– Нет. Тот жил в Лос-Анджелесе.

– А как директор покончил с собой?

– В своем гараже. В «мерседесе» довоенного выпуска. Отравление угарным газом. Какова вероятность того, что сходство между записками является случайным?

– Астрономически низкая. Читайте следующую.

Эту записку оставила двадцатишестилетняя женщина, талантливый программист, которая из наемной служащей «Майкрософта» стала предпринимателем и партнером компании. Незамужняя. Единственная опора престарелых родителей.

– «У меня в мозгу паук. Он говорит со мной».

Джейн подняла голову и посмотрела в глаза Моше. Эти слова произвели на него такое же жуткое впечатление, как и на нее, когда она в первый раз прочла их.

– Трое из четверых, кажется, слышали голоса, – сказал психиатр. – Но в этом четвертом примере, как и в других, обычные признаки параноидальной шизофрении не так заметны, как может показаться на первый взгляд. В классическом варианте пациент верит, что угрожающие голоса исходят из внешнего источника, от влиятельных сил, которые собираются преследовать его и обмануть. Паук в голове… для меня это что-то новое.

35

В Теллуриде выпал поздний снег, стояла почти безветренная колорадская ночь. Поэтому буря не свирепствовала, снежинки падали чуть ли не вертикально и укутали землю белой горностаевой шубой дюймовой толщины, а еще природа связала кружева и поместила их на ветки хвойных деревьев.

Эйприл Винчестер осветила фонариком здоровенную старую канадскую ель, такую высокую, что луч не дотянулся до ее вершины, которая исчезала в снегу и темноте. Дерево было выше ночи и пронзало бурю до самых звезд. Образ понравился Эйприл, и она улыбнулась.

Проведя лучом вниз по стволу, женщина нашла два имени там, где он снял кусок коры и вырезал свое признание: «Эд любит Эйприл».

Эдвард, ее Эдди, всегда был романтиком. Эти же слова он вырезал на стволе красного клена в Вермонте, когда обоим было по четырнадцать, – почти шестнадцать лет назад. А это, последнее свидетельство непреходящей любви появилось на ели всего одиннадцать месяцев назад, когда они купили зимний домик на окраине Теллурида. Оба были страстными лыжниками.

Когда сезон заканчивался, они жили в Калифорнии, в Лагуна-Бич. И на теплом побережье, и в горах Сан-Хуан он писал романы, а она – песни, и жизнь, которую они представляли себе подростками, разворачивалась, превосходя своей красотой их самые смелые мечты.

Он написал четыре романа, и все стали бестселлерами, запоминающимися и важными произведениями. Она создала более полусотни опубликованных текстов песен, и двадцать две из них, в исполнении разных артистов, оказались в числе сорока лучших, а двенадцать – в числе десяти. Четыре занимали столь желанное первое место.

Она обернулась и посмотрела на дом – низкое сооружение из местного камня и переработанной древесины, изящные линии которого хорошо вписывались в ландшафт. Окна первого этажа излучали теплое свечение, а из кабинета Эдди на втором этаже вырывался яркий свет.

Он продирался через трудную сцену и хотел закончить ее, прежде чем они сядут ужинать.

Она готовила на кухне кое-что для него, вышла на несколько минут и неожиданно набрела на эту ель. На Эйприл были высокие кроссовки, а не ботинки, плиссированная юбка из белого шелка и тонкий длинный свитер. Такой эклектический наряд нравился Эдди, и он приходил в постель после ужина в полной готовности, но для зимней бури эта одежда подходила мало.

Когда она выбежала из дома, зачарованная снегом, то не почувствовала холода. Теперь ее пробрала дрожь. После осознания этого озноб стал еще сильнее, и ее затрясло, как во время припадка. Она поспешила назад в дом, сняла кроссовки с налипшим снегом и оставила их в прихожей. В кухне снег стал падать с одежды и волос, таять на роскошном паркете из каштанового дерева. Надо было убрать его, но она решила, что сойдет и так.

На сушилке у раковины она оставила еду, которую приготовила, чтобы ублажить Эдди после окончания работы над трудным эпизодом. На подносе стояли тарелка с кубиками сыра «Хаварти», вазочка с соленым и перченым миндалем, винный бокал и бутылка белого совиньона – Эйприл собиралась налить вина после того, как поставит все это на его рабочий стол.