Тихий уголок - [80]

– У плюща даже не хватило времени приняться, – сказал Майкл. – Он выглядел таким густым и надёжным, но бедному растеньицу даже корни не удалось пустить. Бедный старый плющ из теплицы, я бы не хотел, чтобы ему дали погибнуть. Как долго продолжаются обычно подобные вещи?

– Не знаю, – сказал мистер Ребек. – Никогда ничего такого раньше не видел.

Голова Ворона под пальцами мистера Ребека казалась маленькой и удивительно твёрдой. Мистер Ребек где-то читал, что птичьи кости – вещь ломкая и хрупкая, как стеклянные ёлочные шары.

Ворон сказал:

– Я видел такое раза два. С полчаса. Может – меньше, а может – и больше. Зависит от того, насколько сложно им будет поставить гроб в грузовик. Для этого они и лебёдку взяли.

– С полчаса, – сказал Майкл. – Спасибо. Ты можешь себе позволить любить меня ещё полчаса, Лора?

Те, у могилы, работали очень быстро. Они начали нагибаться, копая и бросая землю через плечо. И вот уже земля двумя широченными крыльями рассыпалась у могилы.

– Это – всё, чего ты хочешь? – спросила Лора. – Полчаса моей любви?

– Это – всё, что мне нужно. А значит – всё, чего я хочу. Я верю, что можно быть разумным лицом к лицу с фактами. Но эти полчаса мне страшно нужны, Лора.

– Хорошо, Майкл. Полчаса.

– Немного прибавим или отнимем. Может быть, у них выйдет накладка с лебёдкой. Как быстро они копают.

Как только он это сказал, те двое перестали копать, и пара, до сих пор бездельничавшая, взялась за работу. Они копали поспешно, едва давая себе время отбросить комья с лопат – и снова лопаты оказывались по черенок в земле. Один из них скинул рубашку, и видно было, как он обнажал верхние зубы в отрешённой ухмылке, сопровождавшей каждый рывок его лопаты, каждый её удар. Двое освободившихся вытерли лбы и шеи и осторожно напились из ближайшего крана.

– Интересно, что случится, когда они кончат? – спросил Майкл. – Вероятно, ничего, пока они не вывезут меня с кладбища. А тогда что? – он вопросительно взглянул на мистера Ребека.

– Я никогда прежде ничего подобного не видел, – отозвался мистер Ребек. – Я не знаю, что случается.

– Это правда. Я и не воображал, что ты знаешь. Впрочем, неважно. Они не могут сделать меня ещё мертвее или что-то от меня убавить. Это была моя ошибка. Однако я хотел бы знать, куда они меня увезут.

– На Маунт Меррил, – сказал Ворон. – Глухое местечко чуть дальше широкого конца Бронкса. Туда отвозят всех, кому нечего делать на йоркчестерском кладбище. Твоя старушка всё организовала.

– Приятное название. Хорошо звучит, – Майкл словно бы проигнорировал последнее замечание Ворона. – А знаете, если перестать об этом думать, сама эта операция по раскопкам не должна была бы меня сильно потрясти. Это – не так, как если бы я покидал кого-то, кого ещё не покинул. За исключением Лоры. Лора – всегда исключение, – он быстро повернулся к мистеру Ребеку. – Я не совсем это хотел сказать, Джонатан, – раньше он ни разу не называл мистера Ребека по имени. – Мы с тобой были друзьями. Мы стали бы друзьями и, если бы знали друг друга, пока я был жив… Мы могли бы состариться, играя вместе в карты, а своих детей я бы всячески поощрял называть вас дядюшка Джонатан. Но, будучи человеком и призраком, мы теперь располагаем очень малым временем, чтобы остаться друзьями. Сами знаете, это похоже на недолгое красное свечение, которое остаётся, когда выключишь лампу. Вроде того.

Надгробие Майкла совершенно внезапно начало падать. Мистер Ребек услыхал, как один из стоявших у могилы прокричал предупреждение и увидел, как двое копавших выбираются из ямы, а камень уже обрушивается на них. Как и плющу, камню не хватило времени врасти в землю, и теперь он медленно опрокидывался, взрыхлив облеплявший его основание тонкий слой земли и не производя ни малейшего шума. Он покачнулся за мгновение до того, как рухнул, и пропал в неглубокой яме, которую вырыли рабочие. Четверо, наблюдавшие за происходящим со склона, услыхали, как надгробие ударилось оземь, и мистеру Ребеку показалось, что за этим звуком последовало звонкое эхо. Могильщики не успели далеко продвинуться.

Лора сказала: «Ах», как если бы камень упал на неё. Рабочие стояли вокруг ямы, глядя друг на друга.

– Что за звук, – поразился Майкл. – Будто чемодан захлопнулся. Весьма символично: даже камень возопил. Что же, это дает нам чуть больше времени, за что я благодарен судьбе.

Они видели, как рабочий без рубашки жестом подозвал остальных обратно и соскочил в яму. Он потёр руки о бедра и наклонился к камню. Мистеру Ребеку была видна только широкая загорелая спина рабочего, но хорошо слышалось протяжное кряканье, вырвавшееся из глотки человека, воевавшего с камнем, и видно было, как полоски грязи и пота на манер арестантской рубашки разукрасили ему бока. Наступил момент, когда землекоп почти что поднял камень, встал почти прямо, немного согнув плечи и наклонив впёред шею, и руки его свисали прямо вниз, точно тетива – луком же была его потная спина. В руках он держал очищенный от земли камень. Локти землекопа были исцарапанными и ужасно грязными.

Затем наблюдатели услыхали, как камень снова падает, и увидели, как рабочий медленно выпрямился, потирая спину и открыв рот от внезапной боли. Водитель грузовика ухмыльнулся ему, и ухмылка была полна торжества и сочувствия, затем водитель соскочил в могилу, чтобы помочь. Он встал напротив человека без рубашки и отчётливо произнес: «Сядь-ка на корточки». И тут оба они присели, и теперь из могилы торчали только их головы. Они вместе схватили камень, подняли, выпрямляясь, бросили на траву и выкарабкались из могилы, тяжело дыша и смеясь резко и порывисто. Двое других взяли лопаты и снова принялись за работу.