Тихий уголок - [33]

Брови мистера Ребека пошевелились, словно советуясь, когда он попытался обдумать предложение, но Лора, определив это как признак растерянности, продолжала:

– Поскольку мне очень скоро предстоит сделать выбор, я хочу быть уверенной, что он – правильный, – она сделала паузу, и ладони затрепыхались у неё на коленях, как пойманные бабочки.

– Смерть была ко мне очень добра, – сказала она наконец. – Ты знаешь, что я теперь умею? – мистер Ребек покачал головой. – Я могу мысленно перемещаться. Я могу пронестись взад-вперёд по кладбищу по семь раз от ворот до ворот и вернуться сюда, прежде чем ты щелкнешь пальцами. Я могу кататься в повозке сторожей, где едва ли достаточно места для двоих, и слушать их разговоры. Всё, что требуется – это отбросить своё тело, словно мокрый купальник, и тогда я становлюсь собой и могу отправляться, куда пожелаю.

– В пределах кладбища, – уточнил мистер Ребек.

– Откуда вы узнали?

– Так происходит со всеми призраками. Вы можете отправляться, куда угодно, но не в состоянии удалиться от места, где погребено ваше тело. Полагаю, тому есть причины.

– А я думала, что это только со мной так, – сказала Лора. – Я думала, надо довольно отчаянно захотеть вернуться, и тогда ворота тебя пропустят.

Она взглянула мимо него, и он понял, что девушка рассматривает львиные головы у дверей мавзолея. – Но это неважно. Там нет ничего такого, что я хочу увидеть. Мне так даже больше нравится. И меня, знаешь ли, теперь никто не замечает. Даже ты, если я не захочу. Я сидела и часами следила за тобой. – Мистер Ребек вздрогнул. – Ты читал, а иногда откладывал книгу, глядел на меня и не знал, что я здесь. И, по-моему, ты читал про себя.

– Но теперь-то я тебя вижу, – сказал мистер Ребек.

– Иногда я вновь принимаю свой облик. Но не так часто, как бывало. Он тесен и вынуждает меня ходить медленней. Так было всегда. Однажды, однажды, очень скоро, я его, возможно, оставлю, и больше к нему не вернусь.

– В чем же тогда выбор?

Руки девушки прекратили перемещаться у неё на коленях, и она перевела взгляд с мистера Ребека в сторону.

– Дело в том, что я могла и ошибиться, – сказала она. – А Майкл мог быть чуточку прав. Хотя он и дурак, – она снова посмотрела на мистера Ребека. – Это похоже на последнюю минуту, перед тем как засыпаешь. Закроешь глаза – и кажется, будто всё уносится прочь от тебя, а ты куда-то погружаешься. Как в то время, когда едешь по местной линии, и экспресс проносится так стремительно, что твой поезд как будто катится назад. И просто отдаёшься падению, это легко, приятно и совершенно удивительно, но ты бодрствуешь до тех пор, пока не убедишься, что всё в порядке: свет потушен, дверь заперта, и ты сделал сегодня всё, что собирался, ничто не осталось незаконченным. Ну, а я себя чувствую неуверенно. Мне все кажется, что я забыла о какой-то двери, – она протянула руку, чтобы коснуться его руки, и мистер Ребек ощутил холодный ветерок, осушающий июльский пот на тыльной стороне ладони, прежде чем Лора отодвинулась.

– Так ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой о жизни? – спросил он. – Я кое-что вспомнил.

– Да, пожалуйста, – сказала Лора.

Мистер Ребек сел, поджав под себя ноги, и глаза его сосредоточились на зыбких и прозрачных радужных оболочках, зрачках и веках – на глазах Лоры. И он рассказал о зоопарке, где побывал 20 лет назад или больше, он рассказал ей о гиппопотаме, который почти час жевал всё одну и ту же крохотную плитку шоколада, перекатывая её у себя во рту и плотно закрыв глаза; и о невероятно полном орангутане, который сидел и спал, точно в луже, на своей жирной заднице; и о мартышке, которая беззаботно носилась по клетке, словно моток красной ленты; и о двух белых волках; и о толпившихся в зоопарке людях; он приукрасил их всех для неё – он уже не очень хорошо это помнил, так как прошло много времени, но казалось, что Лора довольна. И вдруг она указала через его плечо и заметила:

– Возвращается Ворон, а с ним – Майкл.

Мистер Ребек повернул голову и увидел Ворона в небе и Майкла, медленно приближающегося по тропинке, наступающего на прутики, но не ломающего их.

Ворону, похоже, не хотелось приземляться, но в конце концов он приземлился, кинув на колени мистеру Ребеку потрёпанный сэндвич с ростбифом за миг до того, как коснулся земли. Мистер Ребек подумал, что Ворон вроде бы несколько нетвёрдо стоит на ногах, но глаза птицы блестели, и голову она держала, словно взведенный ружейный курок.

– Вот и всё, что мне удалось раздобыть, – сказал Ворон, указывая на сэндвич клювом.

– Только это?

– Да, дела вообще шли неважно.

– Я пошутил, – мистер Ребек развернул рваную вощёную бумагу. – Прекрасно, – он оторвал полоску мяса и предложил Ворону, который покачал головой:

– Не-не. Я сегодня утром нашел гнездо малиновки.

И мистер Ребек съел мясо сам. Лора издала негромкий вскрик ужаса.

– Так ты съел… – она не закончила. Ворон повернулся и взглянул на неё.

– Доброе утро, – сказал он радостно, – а я тебя и не заметил.

Лора оставалась в неподвижности, но, казалось, унеслась на много миль прочь от человека и от птицы.

– Ты съел яйца малиновки?

– Яйцо, – уточнил Ворон. – Если я буду съедать утром больше одного яйца, у меня икота начнётся, – он схватил мимоходом кузнечика, ткнул его клювом разок-другой, а затем выпустил в траву.