Тихий омут - [4]

– Все нормально, Савенков. Я тоже не очень оброс за эти годы… Пойдем к столам, пока там не все еще выпили… Или ты на поминки поедешь?

– Нет, не собирался.

– И правильно, Игорь. Я все разведал. Они там очень узкий круг собирают. Как говорится – родные и близкие. А ты его хорошо знал?

– Да, встречались, – Савенков по привычке ответил уклончиво – это всегда у него хорошо получалось, – Давай помянем, а потом – за встречу. Не самое, правда, удачное место для такого тоста.

Вокруг столов собралось очень много молодежи. Похоже, это были рядовые сотрудники Маруевской фирмы. С каждой минутой приглушенный в соответствии с обстановкой шепот становился все более оживленным и заинтересованным. Всех их интересовала перспектива. Маруев был, конечно, неплохой начальник. Нормальный был мужик. Хозяин. А как начнет мести новая метла? И не развалится ли фирма? Не разгонят ли всех?

Топтать мокрую траву не очень хотелось. Карин без особой суеты умыкнул со столов самое необходимое и, сохраняя солидность, начал увлекать Савенкова к дальней боковой дорожке. Здесь было тоже влажно, но все же это была земная твердь, а не грязно-зеленое месиво.

– Я полагаю, Савенков, мы не будем подходить к новоиспеченной вдове. Лично я ее знать не знал. Слышал кое-что, но все не в ее пользу… Красиво я излагаю, дипломатично? Пусть она живет как хочет. Такого мужика до ручки довела.

– А его-то ты хорошо знал?

– Володю?

– Ну да, Маруева.

– Я, брат Савенков, не просто его знал. Я его чувствовал. Душевный контакт был. Он мне часто в жилетку плакался. Он ко мне-то на фирму пришел из-за нее. Расслабиться надо было, оттянуться, стресс снять.

По пустынным боковым дорожкам они удалялись от печального места, которое сотрудники бывшей Маруевской фирмы «легкомысленно» начали превращать в пикник.

Так получилось, что Карин во всем взял на себя инициативу. Он шел чуть впереди, определяя темп и направление. Он же как держатель бутылки определял места остановок для очередного тоста.

– Теперь давай, Савенков, за успехи в нашем бизнесе.

– Давай… Я только не понял, чем ты занимаешься? Как это у тебя богатенькие расслабляются, напряженку снимают? Ты что, Карин, массажный кабинет содержишь? Или этот… тайный дом свиданий?

– Шалишь! У меня все по закону. Формально – охранная фирма. Все нормально. Все крутится – сорок объектов покрываем. Так я еще курсы безопасности для самих клиентов сделал. И не лекции какие-нибудь. Все на практике. Стрелять учим. Инсценировки всякие. Я, брат, трех актеров нанял. Так двое уходить собрались, у них, видишь ли, производственная травма.

– Это как это?

– Жена одного банкира их допекла. Мы с ней проходили попытку изнасилования. Так она им – все как учили, но на полном серьезе. А это – крик во все горло, коленкой между ног, авторучкой в брюхо, расческой по глазам… Смех!

– Это нам с тобой, Карин, смех. А ребята-то как?

– Да, им не до смеха было. Этот, что коленкой получил – час разогнуться не мог. И от расчески шрам остался. Хорошо хоть в лоб попала, а если бы в глаз?

– А с авторучкой как?

– Сломалась, слава богу. А я так серьезно продолжаю ее обучать: «Видите, мадам. Надо с собой «Паркер» носить, а не дерьмо турецкое. «Паркер» по самый колпачок в живот бы вошел…» Смех!.. Слушай, Савенков, приходи завтра ко мне, там и поговорим. Я тебе еще про «Нож» расскажу.

– Что это еще за нож?

– Это самое интересное. «Нож» – это новое ощущение жизни. Я сам придумал. Курсы такие. Их-то Маруев и посещал… Но давай все завтра. Мы с тобой хохмить начали, а не то время и не то место. Здесь о вечном надо думать… У меня осталось еще немного. Разливать?..

Два открытых чемодана лежали прямо на столе, в центре огромной комнаты, где еще вчера проходили поминки. Об этом печальном застолье напоминала лишь стоящая в коридоре коробка, в которую было брошено черное платье хозяйки и груда грязной одноразовой посуды.

Маруева металась по комнатам, периодически возвращалась к чемоданам с охапкой вещей. Она суматошно отбирала нужное, сбрасывала в угол все остальное и бежала за новой порцией.

Делала она все это демонстративно, изредка поглядывая на бородатого парня, спокойно развалившегося в кресле. Неужели этот франт, этот балбес не понимает всю серьезность своего положения? Ей хотелось встряхнуть его, ударить, разозлить… Де чего у него спокойное, надменное, глуповато-мерзкое лицо! Можно просто выгнать его и уехать самой. Но сейчас они повязаны, они в одной лодке. И не удастся спастись поодиночке.

Прибежав с очередной кучей вещей, Маруева вдруг замерла в центре комнаты, бросила все на пол и, сделав несколько вялых шагов, медленно опустилась на диван.

– Послушай, Леонид, – начала разговор Маруева каким-то обреченным голосом. – Ты понимаешь, что через час у нас поезд.

– Понимаю, не дурак. Я готов. Я даже деньги взял на всякий случай – вдруг ты меня увезешь на этом поезде и бросишь на произвол жестокой судьбы… Кстати, а почему мы в Сочи едем поездом? Я предпочитаю на юг – самолетом.

– Милый, а ты действительно глупец, олух, остолоп, балбес!

– Великолепный запас слов! И очень доходчиво. Я сразу понял, почему мы не летим на юг, а будем трястись сорок часов в поезде…