Тихий городок - [36]

Спустя еще день поздно вечером Йошка вызвал Фехнера на улицу, посадил в машину рядом с каким-то военным, лица которого в темноте Ахим рассмотреть не смог. С явным берлинским выговором незнакомец (это был Павел) стал расспрашивать о фаустпатроне. Ахим выложил все, что знал.

— Мне нужен образец, — тоном, не терпящим возражений и привыкшим только приказывать, проговорил берлинец. — В мелочах разбирайтесь сами. Десять тысяч вас устроят?

— Вполне, — взволнованно пролепетал Ахим.

Йошка высадил незнакомца в центре Розенхайма и повез Фехнера домой. Прощаясь, Ахим упавшим голосом сказал:

— Трубу мне не вынести…

— Вас обыскивают в проходной?

— Случается.

— А если по одной детальке?

— Тоже опасно. На заводе мне легче. Я забракую по детали из партии — и делу конец. А как пронести через проходную — это вопрос.

— Когда Айнбиндер забирает у вас партию труб, куда он их кладет?

— На заднее сиденье.

— Сделаем так… Постарайся улучить момент, сунь детали в багажник. Я набью его всякими железками. Держи ключ от багажника!

Фехнер подошел к машине. Багажник открылся легко:

— Но как ты заберешь их отсюда?

— Это уж моя забота.

— Слушай, а не попахивает ли это уголовкой или, чего доброго, гестапо? — тихо спросил Фехнер.

Йошка беспечно рассмеялся:

— Десять тысяч за так не дают. Надо сработать чисто. Я и не такое делал, и все сходило, а это пустяк!

— Мы давали подписку…

— По-моему, ты не испытываешь нежных чувств к тем, кому ее давал? Когда вы должны сдавать партию Айнбиндеру?

— Послезавтра.

— Как только обтяпаем это дельце, ты у дорожного указателя двадцать седьмого километра найдешь деньги. Сразу увольняйся и уезжай в Альпы. Там горный воздух, здоровая еда… А пока возьми то, что собрали для тебя мы, фронтовые друзья отца… — Йошка высадил Ахима у дома, где жили одинокие или малосемейные рабочие фабрики Хохмайстера.

На сердце оставался тревожный осадок. Как поведет себя Фехнер, когда останется один и начнет обдумывать предложение? Доносить вряд ли станет. Но вдруг струсит?

21

Капитан полиции Каппе получил ответы на запросы о Пауле и Нине Виц. Бывший майор вермахта, уволенный из армии по тяжелому ранению, действительно являлся представителем фирмы «Демаг» в Донбассе. Нина, урожденная Цаддах, засвидетельствована в протестантской церкви Штутгарта 10 февраля 1923 года. Работала сестрой милосердия в госпитале № 942, где и познакомилась с находившимся на излечении будущим мужем. Не вызывавшие подозрений объективки порадовали Каппе. Супругам Виц, по-видимому, благоволил его непосредственный начальник Йозеф Шрайэдер, и капитану не хотелось доставлять начальству неприятностей.

А тут еще явился собственной персоной Пауль Виц. Он попросил сделать отметку об убытии и выдать требование на проезд в Славянск.

— Недавно приехали и вдруг уезжаете? — удивился Каппе.

— Вы же знаете, на юге России для нас сложилась неблагоприятная обстановка. Нужно срочно заняться эвакуацией в рейх хотя бы того, что уцелело после наступления русских.

— Весьма сожалею, что вам не удалось как следует отдохнуть, — Каппе еще раз придирчиво просмотрел все документы. Оформлены они были правильно. Вздохнув, он поставил дату, печати и требования коменданту на билеты.

Когда Виц ушел, Каппе с некоторой долей злорадства позвонил в Мюнхен Лютцу и сообщил о результатах проверки. Лютц поблагодарил, решив все же навестить Бера, подстегнуть этого русского к усердию своим методом. Он читал его переписку с матерью, искал потаенный смысл, проверял, нет ли в ней шифра. В письмах не обнаруживалось даже намека на тайнопись или иносказание. Но его одолевало беспокойство. Разделавшись со срочными делами, арбайтсфюрер поехал в Розенхайм. Здесь он появился поздно вечером, сразу прошел в мансарду к Беру.

— Как работается? — спросил он, поздоровавшись.

— Пока плохо, — отозвался Березенко, удивившись позднему гостю.

— Вас не устраивает пансионат? Или нет денег на удовольствия?

Бер нахмурился:

— Я к удовольствиям не привык… Уж не подозреваете ли вы меня в недостаточном усердии?

— Но почему же нет результатов?! — взорвался Лютц. — Может быть, в концлагере вы станете работать успешней?

— Я не привык к кнуту, арбайтсфюрер! — Бер встал, нижняя челюсть его задрожала от гнева. — В таком случае я вообще отказываюсь работать.

— Вы будете работать, — поджав губы, проговорил Лютц. — Пути в Россию для вас нет. То, что вы делаете, выйдет далеко за границы рейха. Ваша работа так же интернациональна, как открытие любого народа. Поэтому не считайте, что вы служите только нам, немцам.

«Э нет, арбайтсфюрер, — мысленно возразил Березенко. — Сейчас промышленная идея — это пуля, бомба, снаряд. Нет голой науки. У нее должно быть сердце».

Уходя, Лютц проговорил мягче:

— Я и Хельд надеемся на вас, Бер. Не посрамите нашу фирму.

Березенко проследил, куда пойдет Лютц. Тот подошел было к флигелю, но увидев, что нет света, повернул к воротам. Анатолий Фомич сел за стол и взялся за перо. Еще никогда в жизни он не испытывал такого подъема, как в этот раз. Березенко даже не представлял, как могло удержаться в памяти столько информации — цифр, названий, расчетов, рецептов, имен, марок металлов, характеристик, проблем.