Тихий домик - [50]

Шрифт
Интервал

Залесская, работая официанткой, «подружилась» с офицерами и, слывя «хорошенькой хохотушкой», пользовалась их доверием.

Не раз на партизанских явках Залесская плакала, говорила:

— Ну не могу я, не могу прислуживать этим гадам, смеяться, когда душат слезы…

Вот и теперь она прежде всего заявила комбригу:

— Увольте меня от этих мучений! Как противно смотреть на довольные свиные хари, улыбаться им, зная, сколько крови нашей они проливают…

Комбриг рассказал ей о детском доме в Коровкино, о большой беде, в которую попали дети.

— Пусть эта работа вам ненавистна, но вы поможете в спасении наших детей, несчастных, обреченных на голодную смерть.

Залесская вытерла слезы.

— Бугайла — гнусный предатель, — сказала она. — Гнусность его и в том, что он стал вдруг выдавать себя за советского патриота. Любит поговорить о том, что он-де ненавидит гитлеровцев, что они обманули его надежды. Говорит, что с удовольствием бы ушел к партизанам…

— Даже так? — удивился комбриг.

— Все это, разумеется, ложь! Я была свидетелем того, как он старался поймать Сташенко…

— Что вы слышали о Сташенко?

— Он доставлял от партизан продукты в детский дом. Теперь об этом в открытую говорят фашисты, — ответила Залесская. — Конечно, от Сташенко они бы ни слова не выведали. Здесь какая-то хитрая провокация Коха… И еще есть слухи о каком-то тайном агенте, которым Кох очень дорожит и на которого возлагает большие надежды…

— Что вам удалось узнать об этом агенте?

— Никто точно ничего не знает о нем. Говорили, что агент каким-то образом связан с детским домом в Коровкино… Комендант Верино Шрейдер несколько раз отдавал приказ уничтожить детдом артиллерией, считая его причиной ненависти местных жителей к фашистам. Но Кох всякий раз отменял эти приказы, ссылаясь на ценность своего агента…

— Укрепляются ли гарнизоны в Верино и в Полоцке?

— Усиленно укрепляются. Поговаривают о новом оружии, которое должны провозить через эти города. Боятся партизан. Кроме того, говорят, что Кох поклялся уничтожить партизан… вас уничтожить поклялся… или застрелиться…

— Пусть стреляется сразу, — улыбнулся комбриг.

— А у меня к вам просьба, — сказала Залесская.

— Говорите.

— Доставьте мне мину. Да побольше. Такую, чтобы целую машину могла взорвать с фашистами…

— У вас готов план?

— Да. Они пригласили меня на прогулку… Вот я и прилеплю мину к машине…

— Берегите свою жизнь.

— У меня все продумано. Десять самых любимых офицеров Коха будут уничтожены. И никто не узнает обо мне. Потому что приглашают-то они меня тайно…

— Хорошо. Мину вам доставим…

* * *

Партизаны, соблюдая осторожность, шли дальше и дальше… Все чаще приходилось передвигаться мелкими группами, беспрестанно заметать следы, чтобы избежать слежки и сбить с толку возможных шпионов.

Много было хороших встреч с советскими людьми, которые в тяжелейших условиях оккупации продолжали активно бороться с врагом. Благодаря этим людям, которые охотно становились проводниками партизан, отряд благополучно приближался к намеченной цели.

Между Полоцком и Верино, в лесной сторожке произошла новая встреча комбрига с Павлом Тишковым.

— Рад видеть вас, товарищ комбриг! — сказал Павел.

— И я очень рад тебя видеть, Павел! Рад, что ты хорошо выполняешь задание. Иди теперь к Скоблеву и скажи, чтобы шел на соединение с нами.

Отряд Скоблева присоединился к партизанам бригады недалеко от местечка Громовое.

Радостной была встреча комбрига и Скоблева. И не только потому, что их связывала давняя партизанская дружба. Они радовались, что идут, наконец, спасать детский дом.

— Я выяснил кое-что интересное, — сказал Скоблев, когда они с комбригом остались одни. — По данным моей разведки, в Коровкино появился хозяин имения…

— Кто же это? Тот самый Отто?

— Речь шла просто о хозяине. А кто он — это неясно…

— Значит, в детском доме обстановка такова, что незамеченными нам туда не пройти?

— И думать нечего! Это же ловушка, расставленная для нас Кохом. Если бы он не надеялся поймать нас на приманку детдома, все дети давно были бы увезены, а взрослые воспитатели уничтожены… Что сейчас творится в детдоме, я не знаю. С арестом Сташенко все связи с детдомом оборвались… Правда, усиленно ищут с нами связи завхоз детдома Ваненков, врач Лидия Сова и воспитательница Зина. Но доверяться этим людям опасно. Можно подвести и себя и детей. И не потому, что я им не верю. За ними ведь может быть слежка, о которой они и сами не подозревают. Видимо, так, не желая того, и Павел Тишков выдал им Сташенко. Кто-то донес о том, что они встречались…

— А сам Павел что-нибудь рассказывал?

— О Сташенко он говорил только с самыми близкими ему людьми: с отцом и с невестой…

— Кто эта невеста?

— Врач их, Лидия Сова. Он немало говорил о ее мужестве и находчивости во время их эвакуации. Его рассказы выглядят правдиво…

— Да, — вздохнул комбриг, — остается единственный вариант проникновения в дом. Переодеться в гитлеровскую форму, действовать от имени врага. Это поможет нам организовать всестороннее изучение обстановки в доме…

— Но весь обслуживающий персонал отнесется к нам, как к врагам. Может быть, постарается скрыться. Отвечать на вопросы никто не станет… А для детей это будет новой травмой…


Рекомендуем почитать
Саломи

Аннотация отсутствует.


Великий Гэтсби. Главные романы эпохи джаза

В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».


Дж. Д. Сэлинджер

Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.


Верность

В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.


Mainstream

Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?


Дитя да Винчи

Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.


В стране невыученных уроков-2, или Возвращение в страну невыученных уроков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Маленькие тролли и большое наводнение

Дорогой друг!Эта книжка — рассказ о большом наводнении — была написана самой первой в том самом 1945 году, когда окончилась Вторая мировая война, когда не только тебя, но и твоих мамы и папы еще не было на свете. На страницах этой книжки муми-тролли появились впервые: и добрейшая Муми-мама, и рассеянный папа, и сам главный герой — их сын — знаменитый Муми-тролль.


В стране невыученных уроков-3

«В стране невыученных уроков» вот уже сорок лет — самая читаемая в школе книга-сказка о лентяе и двоечнике Вите Перестукине. Ее автор, Лия Гераскина, написала продолжение сказки: «В стране невыученных уроков — 2», в котором уже Витя помогает своим друзьям.Книга имела успех, поэтому автор решила написать «Третье путешествие в страну невыученных уроков». Полюбившиеся герои — кот Кузя, пес Рекс и попугай Жако, а также известные исторические и литературные личности помогают друзьям Вити понять необходимость хорошо учиться.


Отцы и дети

И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.