Тихие воды - [8]

— Не я убила Ульриха и не я устроила здесь погром. Когда я пришла сюда, я нашла квартиру в том же состоянии, что и вы. Проверьте записи портье, там должно быть указано, кто заходил к Ульриху до меня. Барон Фрейбург меня не шантажировал, и, более того, наша с ним помолвка была моей идеей. Но если вы, — она вперила свой взгляд в Эйзенхарта, — отвезете меня в управление, я ничего не расскажу. А вам придется иметь дело с мистером Норбертом.

Мне было неизвестно, кем являлся мистер Норберт, но по лицу детектива я понял, что его эта перспектива не вдохновляет.

— Ставите мне ультиматум? — со вздохом спросил он.

— Вы меня вынудили.

— Хорошо, — Эйзенхарт поднял опрокинутое кресло и уселся в него, — начинайте рассказывать.

— Здесь?

— Вы сами отказались ехать в управление.

— Но здесь не топили по меньшей мере два дня, — леди Гринберг зябко поежилась. — В доме напротив есть небольшое заведение, где варят отличный кофе, мы бы не могли пройти туда? По дороге вы могли бы заодно спросить у портье, кто еще сюда приходил, и убедиться, что я не вру, — увидев скепсис на лице Эйзенхарта, леди вперила в него гневный взгляд, — Ради всех Духов, детектив! Я не собираюсь снова от вас убегать, но это не значит, что я хочу умереть от переохлаждения.

Слова леди Гринберг имели смысл. Даже меня, человека, проводившего долгие часы в прохладном помещении морга, слегка беспокоила стоявшая в комнате температура. Что уж в таком случае говорить о леди, которая была вынуждена бросить свой жакет в кафе. Встретив мою поддержку, Эйзенхарт согласился.

— Так и быть. Доктор, вы не могли бы присмотреть за леди, чтобы нам не пришлось опять гнаться за ней через полгорода? Я пока поговорю с мистером Симмонсом внизу.

Я осторожно встретился взглядом с леди Гринберг, но та, кажется, не имела ничего против меня в роли своего тюремщика. С невозмутимым видом продев свою руку в мой локоть, леди потащила меня вниз по лестнице, задержавшись только у выхода, чтобы детектив Эйзенхарт догнал нас.

— Надеюсь, Симмонс рассказал, кто успел побывать в квартире до меня? — поинтересовалась она у детектива, переходя площадь.

— Никто, леди. До вас в квартиру никто не заходил.

Она нахмурилась:

— Это невозможно.

— Это правда.

Леди Гринберг остановилась и обернулась к детективу.

— А в дом? Ведь кто-то мог сказать, что идет в другую квартиру, а потом спуститься к Фрейбургу.

— Ни сегодня, ни вчера в доме не было никаких посетителей кроме обслуживающего персонала. Доставка продуктов, белья из прачечной, приходящая уборщица… все они приезжают постоянно и находятся вне подозрений. Вы — первая, кроме жильцов, кого портье впустил через парадный вход с четверга. Поэтому, — он встретил взгляд леди Гринберг, — я надеюсь, что у вас есть очень хорошее объяснение всему.

Глава 3

— Я не знаю, как объяснить разгром в квартире Ульриха, — призналась она, открывая дверь с табличкой на каком-то из языков центральной части материка.

За ней оказался рустикального вида интерьер, пропитанный запахами пива и кухонного масла. Леди Гринберг, нисколько не смущаясь обстановки, кивнула хозяину за барной стойкой и, показав ему три вытянутых вверх пальца, уселась за ближайший стол.

— Садитесь, — похлопала она по скамье рядом с собой, — сейчас нам принесут самый лучший — и крепкий — кофе в городе. Здесь довольно уютно, не правда ли? И очень удобно, потому что пан Блажей совершенно не понимает по-имперски. Мы поэтому часто заходили сюда с Ульрихом.

— Вам было что скрывать?

Детектив Эйзенхарт выбрал место напротив девушки и теперь сверлил ее взглядом.

— Всем нам есть, что скрывать, детектив, разве нет? — леди улыбнулась и почему-то оглянулась на меня.

Ответить Эйзенхарт ей не успел, потому что принесли кофе. И если леди Гринберг схватила свою кружку сразу, то я на миг задержался, почувствовав сладкий запах малинового гайста, перебивавший аромат кофе.

— Крепкий во всех смыслах, не так ли, леди Гринберг? — спросил я; Эйзенхарт тоже заметил запах и кивнул мне.

— Я же сказала, вы можете звать меня Эвелин. И, да, обычно я так всем и говорю, — подмигнула мне она.

Эйзенхарт, пребывавший в легком раздражении, потребовал, чтобы леди наконец перешла от светской беседы к разъяснениям.

— Я не знаю, кто был в квартире Ульриха и что он там искал, но я знаю, что означали эти чеки. Ульрих не шантажировал меня. Это я платила ему жалованье, — нехотя призналась леди Эвелин.

— Жалованье? За что?

— За то, чтобы он изображал моего жениха.

Этим она сумела поразить даже Эйзенхарта.

— За что? — удивленно переспросил он.

— Наша помолвка с бароном Фрейбургом была фиктивной, — со вздохом объяснила она. — Мне нужен был жених, и я предложила Ульриху исполнять его роль за деньги.

Мы с Эйзенхартом переглянулись.

— Но, ради всех Духов, зачем вам это? Вы богатая, молодая, даже в определенной степени привлекательная особа…

— "Даже"… — пробормотала леди Эвелин, сардонически изогнув бровь. — Умеете вы делать комплименты, детектив.

— Вы легко нашли бы себе мужа, не прибегая к противозаконным методам!

— Но я вовсе не искала себе мужа! — горячо возразила леди Гринберг. — Я искала жениха, и то только на время.