Тихая разведка - [18]

Группа двинулась вдоль шоссе, и Черемушкин удовлетворенно отметил, что в конце концов обошлось без потерь. Но через несколько минут пути в неведомое его стали одолевать сомнения в правильности выбранного маршрута. Нет, без «языка» здесь не обойтись. Неопределенность может плохо закончиться для них.

Казалось, вот-вот наступит рассвет. Но фосфоресцирующие стрелки часов показывали совсем другое. Может быть, объявить привал? Пусть люди отдохнут. Почти одновременно с этой мыслью до его слуха донеслось дробное урчание. Ночная тишина подхватила и усилила знакомые звуки, а сознание подтвердило, что по дороге, судя по всему, движется, приближаясь, автоколонна. Обострившееся зрение уловило серое пятно, метнувшееся к правому кювету. Между тем звуки все приближались. Предположение, что движется автоколонна, рассеялось. Нарастающий рокот был одиноким, с резким двойным выхлопом. Теперь уже не оставалось сомнения в том, что по шоссе мчится мотоциклист. Лейтенант сейчас меньше всего рассчитывал на «языка», хотя именно он был крайне необходим. Правда, захват пленного для разведгруппы представлялся рискованной операцией. Мотоциклиста, исчезнувшего в их глубоком тылу, гитлеровцы наверняка будут искать, применяя все имеющиеся в их распоряжении средства, подняв по тревоге воинские части, дислоцирующиеся в данном районе. Но пока придет в движение механизм розыска — пройдет немало времени. Разведгруппа, конечно, постарается уйти от места акции на приличное расстояние. Однако не ясно главное: знает ли вражеское командование, уверено ли в том, что в их тылу появилась эта восьмерка? Ведь возможно, что нападение фашистских истребителей на транспортный самолет было совпадением курсов, случайностью. Однако такой уверенности у лейтенанта Черемушкина не было. Происшествие в воздухе заставляло его быть крайне осторожным.

Появление мотоциклиста в столь поздний час было непонятным. Неужели связной в одиночку со срочным донесением в вышестоящий штаб? Хотя логичнее было бы воспользоваться телефонной или радиосвязью… И все же, если рискнуть? Но как, каким способом? С другой стороны, предупреждали же генерал и Кондрашов не ввязываться ни в какие драчки. Разведка должна быть тихой-тихой.

— Есть такой вариант, — прошептал Черемушкин, передавая свой автомат лежавшему позади него, за стволом дерева, Телочкину. — Была не была…

Через считанные секунды он уже лежал поперек дороги и с тревожно бьющимся сердцем слушал необычно громкий, как ему казалось, шум мотоциклетных шин, резкие выхлопы газа. «Все в порядке», — отметил он про себя, увидев краем глаза, как Румянцев метнулся к зарослям и замер в кювете. И сейчас же узкий и яркий пучок света коснулся полотна дороги. В какие-то секунды, когда луч мотоциклетной фары будто длинное, блестящее лезвие ножа резал ночную темноту, мчась прямо на распростертое тело, кажется, десятки вопросов зароились в мозгу лейтенанта. «Что должен предпринять мотоциклист, увидев впереди себя лежащее вниз лицом на дороге неподвижное тело человека, одетого в маскировочный костюм десантника? Промчится ли он, не сбавляя скорости, мимо или, остановившись, попытается выяснить, что произошло?..» Черемушкин знал, что за его действиями следят Румянцев и Телочкин, готовые в любую минуту прийти ему на помощь. И если мотоциклист, не уменьшая скорости, минует по бровке дороги распростертое тело и продолжит свой путь, то короткая автоматная очередь кого-либо из них сбросит этого ночного ездока в кювет. Но самые лучшие предположения лейтенанта Черемушкина оправдались: мотоцикл остановился, немец расстегнул кобуру и вынул пистолет. В тишине резко щелкнул предохранитель боевого взвода. Страхуя себя, мотоциклист подкованным носком сапога ударил в бок лежащего, подозрительно всматриваясь в неподвижные, сливающиеся в сплошную линию придорожные кусты. Лейтенант не стал ждать очередного хлесткого удара. Оттолкнувшись от земли, он стремительно вытянул руки вперед. Это было неожиданное ошеломляющее движение. Точным, рассчитанным тычком в подбородок с одновременным ударом коленом в живот Черемушкин уложил немца.

— Лучше не бывает, — оценил подоспевший к месту схватки Румянцев. — Лейтенант СС? Вот так да-а!

— Мотоцикл с дороги убрать, — приказал Черемушкин. — Метров за тридцать по левую сторону. Мы отходим вправо, к юго-западу. За пленного отвечают лично Телочкин и Юлаев. Старшина, в темпе, внимательно осмотреть место схватки. Слышишь?

Густой шумовой вал многочисленных моторов, металлический лязг и скрежетание явственно раздались справа. Укрывшись в кустарнике, разведчики тревожно вслушивались в приближающийся непонятный гул, разносивший по лесу неумолкающее эхо.

Из-за поворота одна за другой выползали машины. Тускло отсвечивая металлом бронированных бортов, с замаскированными фарами двигались танки. Пленный лейтенант в форме эсэсовца, придя в себя, нетерпеливо дернулся всем телом, засучил связанными ногами, стараясь вытолкнуть изо рта тугой, раздирающий губы кляп. Но, почувствовав у виска обжигающую сталь пистолетного ствола, он склонил голову и затих.

А по дороге все шли и шли вражеские машины. После танков — бронетранспортеры, затем — тяжелые, набитые солдатами грузовики, тянувшие за собой на сцепе полевые орудия и полковые стодвадцатимиллиметровые минометы. Замыкая колонну, прошли приземистые, с длинными стволами самоходные установки. И вновь, с интервалом в одну-две минуты, прошло больше десятка автомобилей, крытых брезентом.