Тигр Железного моря - [70]

С мостика антенна была значительно ближе, и высокочастотный кабель спускался к кабельной коробке, болтами прикрепленной у самой двери рулевой рубки. На нее Энни и набросился с отверткой, бормоча что-то себе под нос. Сточ наблюдал за его действиями и задавал бессмысленные вопросы. Он ничего не понимал в радиосвязи, в чем Энни убедился несколько дней назад.

— Замыкание, — пояснил Энни. — Сигнала нет. — Он кивнул на медные внутренности кабельной коробки. — Здесь все в порядке. Все работает. — Он закрыл коробку. — Наверное, изолятор поврежден. У мачты или у трубы, как ты думаешь, Питер?

Энни задрал голову и уставился на трубу. Освещения палубы было достаточно, чтобы рассмотреть стеклянный изолятор, где конец антенны крепился к трубе в двух футах от ее черного из-за сажи края.

— Питер, мне нужно проверить вон тот изолятор. Может, он треснул.

— Долтри, скажи мне, а это не саботаж? — поинтересовался Сточ.

Спускаясь по ступенькам вниз, Энни оглянулся и мрачно посмотрел на него:

— Возможно, Питер. По крайней мере один шанс на миллион у тебя есть.

Энни подошел к стальной двери, ведущей на палубу «А».

— Открывай! — крикнул он Могану. — Радио капут, — объявил Энни. — Капут, понимаешь?

— Я говорю по-английски, сагиб, — сказал Моган, доставая из кармана брюк тяжелое кольцо с ключами от шести стальных дверей.

— Ты, парень, можешь пойти со мной, — сказал ему Энни. — Мне нужен сопровождающий. Возможно, это саботаж.

Моган очень хорошо знал значение последнего слова. Он открыл круглое смотровое окошечко в двери, в которое был виден хорошо освещенный коридор палубы «А». В его конце, на расстоянии пятидесяти футов, у дверей кают-компании стояли два или три пассажира второго класса — все азиатской наружности.

Башмаки Энни застучали по ступенькам трапа, ведущего на шлюпочную палубу. Оттуда, под надписью «Только для членов команды», они с Моганом и еще одним сикхом прошли на крышу салона верхней палубы, где хранились вентиляторы и коробки из-под них. Наконец они добрались до трубы. Вблизи она была огромной. Кольца дыма вырывались из ее жерла, и труба казалась бледно-голубой в свете звезд, а дым, подхваченный ветром, уплывал назад, к корме.

Энни потянул вниз веревку, соединявшую трубу с антенной, и та быстро пошла вниз. Так обычно опускают веревку с бельем. Из салона первого класса, располагавшегося прямо под ними и иллюминаторами выходившего в коридор, доносились звуки патефона: крутили песенку в исполнении популярного Эла Джолсона.[5] В салоне смеялись. На борту было около пятидесяти пассажиров первого класса, в основном белые — англичане, американцы, немцы, несколько филиппинских бизнесменов, как всегда безупречно одетых, некоторые с женами, и несколько китайцев того же типа, но без жен. Даже очень богатые китайцы предпочитали путешествовать вторым классом: зачем бросать деньги на ветер? (Но в своем кругу они утверждали, что просто не желают находиться в одной компании с белыми.)

Разумеется, стеклянный изолятор размером с пончик, честно говоря совершенно бесполезный, был цел и невредим. Но Энни возился с ним и с антенной, тихо чертыхаясь, чтобы произвести должное впечатление на Могана.

— Замыкание, — то и дело повторял Энни. — Видишь это? — Он показал Могану кусок проволоки, который заранее припрятал у себя в кармане. — Саботаж! — сквозь зубы процедил он.

Завершив псевдоремонт и вернув антенну на прежнее место, Энни поспешно и без лишнего шума направился вниз, к дверям палубы «А». Он продолжал ворчать специально для Могана, что антенна была умышленно выведена из строя, а сикх снял ружье с предохранителя, прикрывая их отход к «цитадели», и зорко смотрел по сторонам.

Конечно же, помповая винтовка «гринер» с семью пулями в магазине была хорошим выбором для близкого боя с толпой китайских бандитов. У нее было много общего с «окопной» винтовкой винчестер, которой в 1917 году генерал Першинг вооружил тридцать тысяч французских солдат.

Энни постучал в стальную дверь. Моган стоял сзади, спиной к его спине. Так ему был виден весь коридор палубы «А». В двери открылось смотровое окошечко, и глаз Питера Сточа уставился на Энни.

— Саботаж, — тихо произнес тот.

— О боже, вот свиньи!

Звякнул, повернувшись в замочной скважине, ключ. Стальная дверь открылась. Не успел Энни сделать шаг, как раздалось два выстрела. Пули пролетели возле самого уха Энни, а Моган с двумя дырками в голове молча упал.

Энни, сделав резкий и живописный пируэт, развернулся и мгновенно выхватил револьвер. Китаец, перевалившись через борт шлюпочной палубы, свисал вниз головой и, сжимая в руках большой автоматический пистолет, разрядил его в Энни, но специально промахнулся. Энни выстрелил прямо в лицо перевернутому вниз головой китайцу, висевшему от него в шести футах. Револьвер с отогнутым бойком характерно клацал, «стреляя» еще в двух китайцев, которые, как обезьяны, спускались вниз со шлюпочной палубы. Вооруженные пистолетами, они, стреляя, бежали к двери. Пули взвизгивали, ударяясь о стальную дверь, но ни одна не задела Энни, который тем не менее вскрикнул: «О черт!» — и рухнул, подобно Вавилонской башне, поверх тела Могана, во всю длину вытянувшись в дверном проеме, так что отстреливавшийся из «гринера» караульный, как ни старался, не мог закрыть дверь.