Тигр в дыму - [24]

— Вероятно, необычный тип для Крамб-стрит? — пробормотал Кэмпион.

— Вот, вы сразу ухватили самую суть! — она в ответ изумленно улыбнулась. — Именно что необычный. В таком, понимаете ли, добротном темном пальто, в черной шляпе, и воротничок белый выглядывал. Ну, совершенно не тутошний!

— То есть, он был в вечернем костюме, — Люк что-то черкнул в журнале. — Почему бы с этого не начать?

— Потому что раньше я про другое думала, — терпеливо и кротко объяснила она. — А как только этот вот джентльмен сказал про Крамб-стрит, я и поняла, почему мне тогда показалось, что тот господин только что с поезда. У него был темно-синий галстук с двумя полосочками, одна серебристая, а другая, далеко от нее, красно-коричневая, а между ними какой-то цветок, из него птичья головка выглядывает, малюсенькая!

— Как-как вы говорите? — затаил дыхание Кэмпион. — Любопытно, очень любопытно, — он перегнулся через весь стол и написал на клочке промокательной бумаги «Галстук клуба Феникс Регби. Джеффри Ливетт?»

Люк на мгновение уставился на эти каракули, а потом, подняв голову, устремил выразительный взгляд на своего приятеля.

— Бегство! — проговорил он негромко. — Помните, вам показалось, что вы его тут видели днем?

Мистер Кэмпион выглядел глубоко несчастным.

— Разве это доказывает… — начал он.

— Господи, да нет, конечно. Это не доказывает, что там не был король Фарух, но предполагать мы можем. Хэлло, Энди, что там? — последняя реплика адресовалась наклонившемуся над его плечом секретарю, чье круглое лицо вдохновенно сияло.

— Согласно распоряжению, мы обследовали личные вещи убитого, и вот что оказалось в его бумажнике. Обратите внимание на штемпель, сэр!

Люк взял у него вскрытый конверт, адресованный Дж. Ливетту, эсквайру, в Парфенон-клуб. На обороте был приписан адрес офиса и телефон. Необычайно четкий штемпель с сегодняшним числом свидетельствовал, что еще утром письмо было на почте.

Люк указал на карандашную приписку:

— Это — его почерк?

— Боюсь, что да. И разумеется, адрес его собственного офиса.

Некоторое время оба молчали, не сводя глаз друг с друга, наконец Люк высказался:

— Зачем же ему было давать свой адрес, а потом гнаться за ним… Такая версия не выдерживает критики. Если бы он хотел потолковать с этим молодым человеком…

— Ну что, помогла я? — энергично вмешалась миссис Голли. — Я, значит…

Люк обернулся к ней — и замер. Дверь за ее спиной отворилась, и высокая скорбная фигура тихо вступила в кабинет.

Заместитель комиссара полиции, Станислос Оутс, шеф Скотленд-Ярда, носил свой титул, как носил все остальное — весьма уныло. С тех пор, как Кэмпион впервые его увидел, а это случилось более двадцати лет тому назад, мистер Оутс практически не изменился, сохраняя все тот же понурый и болезненный вид. Разве что неожиданно округлился в талии, и все так же кисло взирал на грешный мир из-под обвислых полей шляпы, — но впрочем, на Кэмпиона, как на старого знакомого, он посмотрел несколько теплее, и кивнув стоящему навытяжку Люку, прошел вперед, протягивая руку.

— Хэлло, Кэмпион, я так и подумал, что встречу вас тут. Погодка в самый раз для подобных неприятностей, не правда ли?

Высокое звание обладает, как известно, рядом магических свойств: детектив Слени переместил миссис Голли в помещение уголовной полиции, так что дама не успела и рта раскрыть. Гэллоуэй исчез в нише, где помещался его стол, так что не прошло и нескольких секунд, как трое, непосредственно занятые этим делом, остались наедине.

Оутс снял свой старомодный плащ-дождевик и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула.

— Суперинтендант Йео привязан к телефону, ко всем своим телефонам, — произнес он, на миг остановив холодный взгляд на лице Люка, — так что я предпочел ускользнуть и повидаться с вами, Чарльз.

У него был печальный голос и манера растягивать слова, как у старого учителя.

— У вас тут, видимо, результатов даже больше, чем вам самим кажется. Уже что-то удалось?

Люк отбарабанил ему все наиболее существенные подробности при минимально возможном количестве жестов и с четкостью, к которой его долго приучали. Заместитель комиссара внимал, время от времени благосклонно кивая, словно слушая хорошо вызубренный урок. Выслушав до конца, Оутс поднял конверт и перевернул его:

— Гм!

— Он, видимо, ждал Шмотку тут на улице, — задумчиво заметил Кэмпион, — мог, скажем, следить за входом в участок из фойе гостиницы напротив. А когда мы Шмотку отпустили, он, должно быть, пошел следом, завел того в первую попавшуюся пивную, где попытался вытянуть из этого молодого человека все, что тот знает, — но не сумел, дал адрес своего офиса, ну а потом что?

— А потом Шмотка сдрейфил, — вклинился Люк, — потому что не принадлежал себе, — то есть, работал на кого-то другого, и как только появился шанс, удрал. Ливетт ринулся за ним, но задержался, чтобы оплатить счет, — а это, кстати, доказывает, что он был вполне в своем уме, — и потерял малого из виду, поскольку Шмотка сделал круг и свернул в проезд Памп. Куда ему удалось добежать — известно. Но вот что с Ливеттом? И где он теперь?

— Ваш суперинтендант тоже хотел бы это знать, потому что именно по этому поводу ему названивают три четверти всех влиятельных людей этого скверного города, — с кислой улыбкой заявил Оутс. — Мистер Ливетт запланировал на сегодня этакий классический элитный вечер, сперва телефонные звонки по всему свету, потом выступление на банкете, а потом, уже у себя на квартире — деловая беседа с одним из членов правительства Франции. Никто из этих знакомых не может его отыскать, и все они желают знать, почему этого не можем сделать мы, — он посмотрел на настольные часы. — Однако здорово же он опаздывает, а вроде бы такой аккуратист!